В тени богов. Императоры в мировой истории

Стоит признать, что неудачи армии во многом были связаны с исключительной сложностью стратегической дилеммы, стоявшей перед монархами из династии Сун. Как всегда, оборона северных приграничных земель, отделяющих Китай от степи, считалась первостепенной стратегической задачей. Великая Китайская стена – единственное созданное человеком сооружение, видимое из космоса, – стала памятником зацикленности всех китайских правителей на сдерживании кочевников. Оборонные стратегии имели неустранимые трудности, связанные с мобильностью кочевников и их способностью наносить удар в любой произвольной точке. Но монархи династии Сун столкнулись с более серьезной проблемой, чем правители из большинства других династий. Лишенное северных приграничных земель, государство Сун не имело резервов всадников, критически важных для войны с кочевниками. Поскольку граница теперь проходила гораздо южнее степной зоны, дипломаты и разведчики Сун в конце концов растеряли имевшиеся у режима Тан знания о степной политике и разучились сталкивать врагов друг с другом. Все ключевые перевалы и коридоры, ведущие из степи на Великую Китайскую равнину, оказались под контролем противника. В стратегическом отношении вынужденное отступление к реке Янцзы после сокрушительного поражения от чжурчжэней в 1125 году сделало оборону гораздо проще. Обосновавшись к югу от Янцзы, режим Сун продержался еще почти 150 лет. В конце концов Южная Сун пала под натиском монголов, но такая участь постигла все государства, стоявшие на пути у Чингисхана и его преемников.

По иронии судьбы монгольское завоевание, стоившее Китаю колоссального числа человеческих жизней, помогло исполнить давнюю мечту об имперском единстве. За тысячелетие, прошедшее с падения династии Хань до монгольского завоевания, Китай, по самым смелым оценкам, был един лишь 460 лет. После монгольского завоевания империя оставалась единой до конца имперской эпохи в 1911 году, хотя периодически ею и правили чужаки, например из монгольской и маньчжурской (Цин) династий. Как и многих людей, Хуэй-цзуна погубили долгосрочные геополитические тенденции, которые он был не в силах ни спрогнозировать, ни понять. Когда чжурчжэни захватили его столицу, император провел последние восемь лет своей жизни в тоскливом и унизительном плену далеко на севере, в чжурчжэньских землях²³.

Глава IX Исламский халифат: настоящая мировая империя

Ни одна империя в более ранней истории не занимала такую большую территорию и не разрасталась так стремительно, как Арабский халифат. За три поколения после смерти Мухаммеда его наследники распространили свою власть от Испании и Северной Африки на Западе до границ Индии и Китая в Восточной и Южной Азии. На протяжении двухсот лет всей бывшей территорией державы Ахеменидов и богатейшими провинциями поздней Римской империи правил один монарх. Больше ни одна империя в истории не смогла сравниться с Арабским халифатом и добиться господства одновременно и на Иранском нагорье, и на южном побережье Средиземного моря. При этом влияние халифата не было преходящим и не ограничивалось одной геополитикой. Напротив, именно Арабский халифат заложил фундамент для создания грандиозной исламской культурной и религиозной зоны, которая не теряет своего огромного значения и сегодня.

Арабской экспансии способствовал упадок двух империй, лежавших прямо у нее на пути: Восточной Римской империи (Византии) и государства Сасанидов. Многократные эпидемии чумы разорили их в VI веке и не отступили в первые десятилетия VII века. Хуже того, в первые тридцать лет VII века давнее соперничество Рима и Ирана достигло апогея и вылилось в ряд разрушительных военных кампаний. К 619 году Сасаниды захватили Сирию, Египет и Анатолию и подошли к воротам Константинополя. Казалось, Римская империя обречена. Но в 624 году император Ираклий I взял реванш, когда организовал блестящее и дерзкое вторжение в Иран с севера, заручившись поддержкой степной империи тюрков и используя в своих целях конфликт между сасанидским царем и аристократией. К 629 году персы капитулировали, и Ираклий I триумфально вошел в Иерусалим, чтобы вернуть Животворящий Крест на его законное место. Но непостоянство политической удачи очень быстро дало о себе знать. Новая грандиозная и совершенно непредсказуемая угроза в форме ислама пришла из Аравии, которая ранее считалась захолустьем как в стратегическом, так и в культурном отношении¹.