В тени больших вишневых деревьев II

К ноябрьским праздникам у ребят выходила неделя выходных, плюс еще три дня за сдачу крови: К концу учебы они чуть ли не стали почетными донорами, т.к. постоянно приходилось закрывать прогулы, а это в те времена была единственная лазейка. Сев в самолет ТУ-154 следующий рейсом «Новосибирск – Краснодар», Сергей с Графом с чистой совестью и с бинтами пропитанными маковым молочком, приготовились к длительному полету, чтоб оттянутся по полной у себя дома. В те времена провоз наркотиков никто не контролировал. В той стране вообще официально наркомания не существовала, поэтому корабли с опиатами даже никто не прятал – они просто лежали в сумке, источая весьма сильный и специфический запах.

Идя по трапу самолета в Краснодаре, Сергей внутренне продолжал полет: Когда они вылетали из Новосибирска там было тридцать градусов мороза и огромные сугробы, а здесь, дома, дул южный ветер неся запах моря и продолжающейся жизни природы, которая еще не уснула под белым одеялом снегов.

Когда лето не спешит уходить превратившись в затяжную бархатную осень без дождей, а вся флора и фауна приготовилась впасть в зимнюю спячку, то в природе происходит некий диссонанс. Он характеризуется выбросом какой-то особой энергией, которой буквально переполнен воздух золотой осени. Этот необычный воздух формируется в потоки, которые теплым своим дыханием слегка колышут ветви деревьев, и касаются им незадачливых прохожих, и у них от него происходит какое-то необъяснимое возбуждение, и сердце начинает петь. Вот именно это дыхание ударило в лицо Сергея, когда он вышел из самолета,… и душа его продолжила полет…

Хотя может быть контраст морозов и теплой, чуть ли не летней погоды, заставили петь сердце Сергея, но уж столько лет прошло с тех пор, а он помнит как сейчас тот теплый, осенний вечер в Краснодаре. Помнит как ехали домой в станицу, а желтые листья потревоженные «Москвичом-412», разлетались в разные стороны, и потом кружась тихо падали на серебристый асфальт освещенный огромной луной…

* * *

– Нифига себе! Вот подогрели пацаны! Теперь нормально праздники справим, – восторженно говорил Дима, вытаскивая бинты из спичечных коробок. – Мы уже как с месяц на сухом пайке, а тут вы. Ну уважили, ну молодцы, – продолжал радоваться он, одновременно не забывая контролировать насыщенность пропитки маковым молочком бинтов. Померяв общую длину бинтов, и введя полученные данные в интегральное уравнение, стороны пришли к консенсусу о тождественности 21,473 метров бинта, с 3,341 килограммами заготовки. Ну а если рассказать как было, то Дима проверив качество заполнения бинтов, тут же с помощью локтя померил их общую длину и сказав:

– Метров двадцать-девятнадцать, – полез куда-то на чердак своего дома. Через пару минут Сергей держал в руке сумку, в которой на вскидку было килограмма три заготовки.

Был поздний вечер когда происходил этот исторический обмен одного наркотика на другой, и Сергей вместе с Юркой прыгнув на дырчик повезли сумку в ерик, чтоб там ее спрятать до утра.

Сергей проснулся от того, что кто-то тормошит его тихонько приговаривая:

– Вставай Серый,… Серый вставай…

Он открыл один глаз – на него смотрело улыбающееся лицо Графа.

– Давай, поехали на ерик, я уже туда отвез все причиндалы. Блин, посмотрел при свете на заготовку – бомба… И запах, и цвет, и матцается,* даже еще не перебитая. Я так прикинул, наверное килограмм центра* оттуда получиться. Ну давай, вставай, хватить спать!

– Да дай толком проснутся, – протирая глаза ответил Сергей, – я еще не умывался, зубы не чистил, не завтракал, а ты уже поехали.

– Ладно, умывайся, а позавтракаешь потом. Сейчас смотаемся в ерик, на пятак* по быстрому перебьем, и хватанем. А потом знаешь какой аппетит будет? Холодильник просто в окно выпрыгнет, как только мы вернемся. Представляешь сколько мы в Новосибирск шмали привезем? Там местные дегенераты кроме синьки ничего не знают.

– Да, а забыл как мы Артема глауциной* накормили? Как он чуть не выпрыгнул с девятого этажа? Да чертиков напугал идиот. Кто его знает, что он будет вытворять когда курнет, – ответил Сергей одевая штаны.

– Да не гони, при чем здесь глауцина? Я сам от этих колес чуть под трамвай не полез чтоб попустило. Такая гадость, прут так, как будто тебя в начале кувалдой по башке долбанули, а потом под бетонную плиту положили. Никогда больше не буду жрать эту гадость… А план – это благородный наркотик, от него под трамвай не полезешь, и с крыши прыгать не захочешь.

Сергей только успел взорвать* папиросу как увидел, что к ним на мопеде, на полных парах несется Антон, по кличке «Вареник». Что-то недоброе почувствовал он в этом утреннем заезде старого знакомого. Не доезжая нескольких метров, Антон бросил свой мопед даже не поставив его на подножку, и подбежав к мальчишкам срывающимся голосом выпалил: