В тени человека

Тогда Фиган снова зашагал по тропе, но через некоторое время остановился и обернулся, выжидающе глядя на мать. Дальше тропа исчезала в чаще леса, и после минутного колебания Фиган побрел назад к Фло. Однако через несколько шагов он еще раз остановился, с явной решимостью повернулся в сторону большой группы и, уже не оглядываясь, скрылся в густых зарослях. Его не было минут пять. Когда он появился, мне бросилась в глаза его странная нетвердая походка. Проходя мимо меня, он наполовину шутя, наполовину с угрозой оскалил зубы и зарычал — так человек иногда стремится грубоватой шуткой скрыть от других свое замешательство. Спустя несколько часов Фло все же присоединилась к большой группе. Но вечером она, как всегда, собралась уходить, чтобы выбрать место для ночевки. Фиган не пошел за ней и Фифи, а остался с другими шимпанзе. Прошло два дня. На третий все семейство встретилось в лагере. Фифи радостно бросилась к брату и обняла его, хотя он никак не прореагировал на ее появление. С тем же независимым видом он подошел к матери и едва коснулся губами ее лица. Правда, вскоре он уже с явным удовольствием играл и возился с Фифи.

Подрастающие самцы проявляют большую осторожность во взаимоотношениях со старшими по рангу. Только почтением к взрослым самцам можно объяснить тот факт, что они не пытаются, как прежде, ухаживать за взрослыми самками. И хотя мы никогда не замечали, чтобы сын испытывал перед матерью такой панический страх, как, например, Мифф перед Мариной, сыновья, как правило, относятся к матери с большим уважением, чем дочери.

Как-то раз неподалеку от лагеря мне встретился Фиган, державший в руке только что убитую гверецу. Схватив ее за хвост и перекинув добычу через плечо, он начал карабкаться на дерево. Фифи, которой в то время было около трех лет, полезла вслед за ним. Вот он выбрал удобную ветку, уселся и приступил к трапезе. Фифи принялась умоляюще скулить, и старший брат время от времени протягивал ей небольшие кусочки мяса.

Через несколько минут на дерево вскарабкалась Фло. Фиган тотчас закинул гверецу за спину и залез повыше. Фло осталась внизу — она рассеянно глазела по сторонам и, казалось, вовсе не замечала сына. Тот успокоился и снова начал есть, то и дело поглядывая на мать. Минут через десять старушка Фло, едва взглянув на сына, медленно вскарабкалась выше и с невинным видом уселась возле Фигана. Тот взобрался еще выше.

Так продолжалось до тех пор, пока оба не добрались до макушки дерева. Притворяться дальше не было смысла — оба прекрасно понимали намерения друг друга. Первой не выдержала Фло — она кинулась к сыну, но тот, схватив добычу, прыгнул в кусты и скрылся из виду. Фло и Фифи помчались за ним. Чем кончилось дело, я так и не узнала.

13. Подросток

Как и у людей, отрочество — это, пожалуй, самое мучительное время в жизни подрастающего шимпанзе, причем наибольшие трудности выпадают на долю самцов-подростков.

Самцы достигают половой зрелости уже в семь-восемь лет, но лишь годам к четырнадцати они становятся полноправными членами группы. Молодые самцы стремятся доминировать над самками и даже терроризируют их, но во взаимоотношениях со взрослыми самцами ведут себя вдвойне осторожно, чтобы не вызвать их неудовольствия. К тому же они гораздо слабее физически: вес подростка достигает всего лишь восемнадцати килограммов, тогда как вес взрослого самца — сорока пяти и более. Разрыв во времени между половой и общественной зрелостью значительно усложняет жизнь подростка.

Одним из факторов, стабилизирующих положение подростка, могут быть его отношения с матерью. Старая Фло с большой терпимостью и любовью относилась ко всем своим отпрыскам, в том числе и к старшим — Фабену и Фигану. Они тоже были очень привязаны к матери и на протяжении всего подросткового периода почти не отходили от нее. Олли и Марина, менее спокойные и уравновешенные, чем Фло, гораздо реже появлялись в сопровождении подрастающих сыновей. Как правило, и в десять-одиннадцать лет сыновья (по сути дела уже совсем взрослые) продолжают с большим уважением относиться к своим старым матерям. Если предложить сыну банан в присутствии матери, то он никогда не возьмет его, а, отойдя в сторону, предоставит эту возможность матери. Как-то раз я держала банан перед Эвередом и Олли; оба сначала колебались, а потом почти одновременно потянулись за ним. Эверед тотчас отдернул руку, то же самое сделала и Олли, потом она быстро повернулась и взглянула на сына, губы ее дрожали. Эверед распушил шерсть, но уже не пытался достать плод, и тогда Олли издала серию частых, хрюкающих звуков и взяла банан.