В тени Эйнштейна. Подлинная история жены гения

Именно этой стратегии он придерживался, получив со временем «практическую» работу в швейцарском патентном бюро. Но Милева, помимо своего намерения защитить докторскую диссертацию по физике, никак не обозначала собственных карьерных планов в научной или преподавательской деятельности или в какой-нибудь смежной профессии, равно как и стратегии их достижения.

В апреле 1901 года Марич вернулась на летний семестр в Политехникум. С учетом предстоящих экзаменов она записалась на курс «Установление географического положения», а также на курс Вебера «Научные проекты в физической лаборатории». Это требовалось для докторского исследования. За оба курса она получила «5» баллов. Эйнштейн, живя практически впроголодь, написал ей в мае: «Дорогая, как продвигается твоя работа? Все ли хорошо в жизни? Старина Вебер ведет себя прилично или у него снова есть “критические замечания”?». Примерно в это же время, в мае или июне 1901 года, Милева сообщает Элен Савич, что «было несколько стычек с Вебером, но я к этому уже привыкла». Стычки, очевидно, имели место в связи с его «критическими замечаниями» по поводу диссертации, нежели в связи с Эйнштейном, который в это время покинул Цюрих. Если бы Вебер был неблагоприятно расположен к ней или к теме ее исследования, что можно предположить по низкой оценке («четверке») за диплом, он бы, вероятно, не приветствовал развитие дипломной работы в диссертацию.

Есть предположения, что трения между Марич и Вебером возникли на почве его предубеждения к студенткам на физическом факультете. Кое-кто считает, что они связаны с отношением Вебера, известного своим антисемитизмом, к Эйнштейну: Марич защищала Альберта, а Вебер в отместку третировал его невесту. То, что у Вебера были сильные предубеждения к студентам женского пола, маловероятно. Как уже говорилось, на отделение VI-А свободно принимали женщин, начиная с 1872 года, и есть документы, подтверждающие, что Вебер ранее не испытывал никаких трудностей как руководитель студенческих работ, выполнявшихся женщинами. Антисемитизм мог быть стимулирующим фактором поведения Вебера, но доказательства этому лишь косвенные. Эйнштейн, после того как его попытка занять должность ассистента в Политехникуме провалилась (очевидно, не без участия Вебера и Перне), начал рассылать письменные заявления с просьбой принять его на аналогичную должность другим профессорам в Германии и Австрии. Все заканчивались отказом либо оставались без ответа. У него крепло подозрение, что этому способствовал Вебер негативными рекомендациями. «Я бы давно нашел работу, если бы Вебер не вел подковерную игру», – написал он Марселю Гроссману 14 апреля 1901 года.

По настоянию Милевы Эйнштейн 23 марта из Милана обратился к Веберу напрямую, чтобы заручиться поддержкой и «дать понять, что ему не сойдет с рук совершение таких поступков за моей спиной». Все было тщетно. К тому времени Эйнштейн начал искать работу в Италии и даже обратился к своему бывшему учителю в Аарау. Теперь он избегал немецкоязычных стран, в том числе и Швейцарии, поскольку, как объяснял в письме Марич 27 марта, «прежде всего, здесь [в Италии] не существует главного препятствия для занятия должности, а именно антисемитизма, который в немецкоязычных странах мало что неприятен, но и является преградой». Неясно, лежал ли антисемитизм в основе подковерной игры Вебера, или тому просто не нравился Эйнштейн. Но при приеме физиков на работу в немецкоязычных странах, включая Швейцарию, антисемитизм действительно имел место. Друг Эйнштейна Бессо тогда работал в Милане и Триесте. Альберт обратился к нему, чтобы тот попросил своего дядю, профессора, разузнать о вакансиях в итальянских университетах.

Научный прогресс

Тем не менее, Эйнштейн продолжал научные изыскания и, когда невеста его об этом просила, делился с нею своими успехами. В апреле 1901 года Марич упрекнула его, что он скрывает от нее свои мысли. Альберт тут же откликнулся: «Сегодня я собираюсь дать тебе полный отчет о том, что я намерен делать, поскольку понимаю, что тебе это интересно». Он написал, что думает по поводу последней работы Макса Планка об электромагнитном излучении, в которой тот высказал мысль о квантовой энергии. Это было шагом вперед к знаменитой статье Эйнштейна 1905 года, посвященной фотоэлектрическому эффекту и квантовой теории света. По другим письмам можно сделать вывод, что Марич принимала участие в его работе, но в данный момент она оказалась слишком занята своими делами. По письму Эйнштейна из Милана нельзя сделать вывод, что в то время она была участником его теоретических поисков. Ответное письмо Милевы утеряно, и мы не можем судить о ее реакции (если таковая была) на его новые идеи.