В тени истории. 33 способа остаться в веках, не привлекая лишнего внимания

С поручением центурион отлично справился. Его отряд встал лагерем неподалёку от Фортингэлла – поселения племени, которое возглавлял вождь Металланус. Римляне держались дружелюбно и расположили к себе каледонцев. Их пребывание в Фортингэлле увенчалось брачным союзом: Металланус выдал за Понтия свою племянницу Илию. Свадебный обряд проводился под священным тисовым деревом, которое и сегодня возвышается в центре Фортингэлла. Ботаники утверждают, что возраст этого тиса составляет более пяти тысяч лет.

В 10 году до нашей эры Илия родила мальчика. К сожалению, роды были тяжёлыми и мать умерла. Сын Понтия рос в римской крепости, которую к этому времени построили рядом с Фортингэллом, но его считали своим и каледонцы – ведь он был наполовину шотландцем. Когда Понтий получил приказ вернуться в Рим, вождь племени отправил вместе с ним в центр тогдашней цивилизации своего сына Мансутеуса. Это произошло в самом начале новой эры.

С отъездом семейства Понтиев сведения о них, обнаруженные в английских и шотландских архивах, по понятным причинам обрываются. Дальнейший ход событий можно лишь предполагать. Появилась гипотеза, что вскоре после возвращения в Рим центурион умер и главой рода Понтиев оказался его малолетний сын. Сироте достался знак главы семьи – войлочная шапка пилатус. Видеть этот головной убор на мальчике было так необычно, что прозвище Пилатус навсегда прилипло к маленькому Понтию. Впрочем, есть версия, что прозвище Пилат происходит от римского слова Pilus – копье и означает «копьеносец».

Отличную карьеру сын простого сотника (центурия – сотня) сделал благодаря удачной женитьбе. По легенде, его супругой стала Клавдия Прокула, незаконная дочь императора Тиберия. Благодаря таким связям в тридцать шесть лет Понтий Пилат стал наместником римской провинции Иудеи.

Понтий Пилат не отличался дипломатическими способностями своего отца: с отданным в его подчинение народом он не нашёл общего языка. Филон Александрийский в своём «Посольстве к Гаю» писал о нём как о жестоком самодуре, виновном в многочисленных казнях без всякого суда. Вскоре после отставки Понтия иудейский царь Агриппа I жаловался императору Калигуле, что во время наместничества Пилата в Палестине царили «подкуп, насилия, разбойничество, дурное обращение, оскорбления, непрерывные казни без вынесения судебного приговора и его бесконечная и невыносимая жестокость».

Всё это резко контрастировало со стилем правления предшественников Понтия в Иудее – Валерия Грата и Анния Руфа. Они старались уважать обычаи иудеев, а Пилат просто наплевал на них. По свидетельству Иосифа Флавия, заняв пост наместника, он первым делом перевел римские легионы на зимние квартиры из Кесарии Палестинской, где была его резиденция, в священный для иудеев город Иерусалим. До него римляне подобного не делали, опасаясь оскорбить религиозные чувства местного населения. А Понтий ещё и разместил в Иерусалиме вокруг военного лагеря штандарты с портретом императора Тиберия. Это прямо противоречило местному религиозному закону, считавшему любые человеческие изображения идолопоклонничеством.

Для строительства трёхкилометрового акведука в Иерусалим Понтий смело воспользовался средствами из иудейской священной казны, что также не понравилось евреям. Усугубили ненависть к наместнику медные монеты, отчеканенные при нём. Раньше на деньгах изображали нейтральные символы, вроде орнаментов или пальмовых ветвей, а Понтий приказал чеканить на монетах римские культовые предметы: священный жезл-литус и черпак-симпулюм. Это вызвало такое негодование у правоверных иудеев, что при следующем наместнике Феликсе такие монеты пришлось перечеканивать.

Понимая, что ненависть иудеев к нему растёт, Пилат принял контрмеры. Он стал подсылать в Иерусалим переодетых легионеров, которые жестоко избивали дубинками всех, кто произносил имя наместника. Античные титушки не сдерживали свою удаль и лупили народ даже сильнее, чем им приказывали. Особенно страдали от побоев старики. Доходило до смертных случаев.

Неудивительно, что вспыхнуло восстание. Взбунтовавшиеся самаритяне особо подчеркивали, что их мятеж направлен не против римской власти вообще, а только против свирепого наместника, цинично оскорблявшего чувства верующих и попиравшего традиции и обычаи. Понтий так жестоко подавил восстание, что его непосредственный начальник, правитель Сирии Люций Вителлий, отстранил его от должности и велел отправляться в Рим, чтобы дать отчёт о своих действиях лично императору Тиберию. Это случилось в 36 году.