В тени Канченджанги

— А почему Шимек остался? Хочет участвовать в штурме?

— Не знаю. Говорил, будто остается, чтобы заснять ваш выход на штурм, а потом возвращение. Мы уговаривали его спуститься вместе с нами, но он уперся. Ты же знаешь Шимека, ему лучше других известно, что делать... Нам кажется, ему следует спуститься ниже, пребывание на перевале — это не отдых. Ну, нам время идти. Поднимаю за вас большие пальцы!

Мы осторожно разминулись, держась руками за верёвочные перила и обходя друг друга. Узкая полоска траверса обледенела, а под ней... обрыв в несколько сот метров.

Рюкзаки, хотя мы у перевала и облегчили их, крепко нам досаждали. Теперь мы флегматично брели по глубокому снегу, вслушиваясь в гулкие удары собственных сердец. Склон стал выравниваться, и мы увидели желтые крыши палаток. Вальдек и Шимек заметили нас, поспешили навстречу.

— Привет!

Мы освободились от груза и сели на рюкзаки, греясь на солнце, которое как раз вынырнуло из-за туч. Из палатки выполз Юзек. Тени под глазами, ввалившиеся щеки и грустное выражение лица свидетельствовали, что дела у него не ахти как.

— У тебя есть сигареты? — спросил он.

Я протянул ему измятую пачку «Спорта».

— Как самочувствие, старик?

— Э-э-э... я какой-то слабый, — уныло выговорил он.

— Не огорчайся, братец, завтра наверняка выздоровеешь.

Из-за снежной вершины показалась тройка: Войтек, Рубинек и Мацек. Мы передохнули еще с четверть часа, а потом сообща стали устанавливать «рондо»; палатку доставила сюда группа Петра. Шимек кружил возле нас, фотографируя, пока мы управлялись с громадным полотнищем.

— Сколько у вас продуктов? — забеспокоился Вальдек.

— Немного. Мы принесли с собой снаряжение, личные вещи, — пояснил Рубинек.

— Это скверно. Здесь почти ничего нет.

Только Шимек радовался.

— Как хорошо, что Мацек здесь! Я уже думал, что останусь совсем один. Мне не хотелось спускаться в тот момент, когда вы готовитесь к штурму. Хочу быть рядом с вами, заснять вас сейчас и по возвращении. Я тем временем отправлюсь передохнуть, и, возможно, вместе с Мацеком мы двинемся вам навстречу.

Подтягивались шерпы. Стало шумно. Они распаковали доставленные продукты, кислородные баллоны, техническое снаряжение и, не мешкая, начали спускаться в лагерь у перевала.

Принесли они, однако, немного. Вальдек был раздражен:

— С чем, собственно, вы собираетесь штурмовать вершину?

Нам же казалось, что все в порядке. Мы пришли сюда навьюченные как ослы, не жалея себя, а он еще в претензии, что мало принесли. Ведь всё, «чёрт подери, такое тяжелое! И палатка, и бутан, и снаряжение, и собственные наши вещи!

— Наверное, высота ударила ему в голову, — ворчал Весек себе под нос.

Стемнело. Ветер снова неистовствовал, пронизывая до мозга костей. Мы влезли в «рондо». Из соседней палатки доносился голос Вальдека, который, кажется, по радиотелефону связывался с базой.

А вот как это впоследствии излагал Вальдек:

«Да, я действительно взбеленился из-за этой еды. Вы явились без всяких «общественных» продуктов. Так у меня и помечено в блокноте. Я попросил Петра направить к нам шерпов с дополнительной партией продовольствия. Они еще могли подбросить его из «двойки». Признаюсь тебе откровенно, я не мог взять себя в руки и говорил без обиняков: для личных целей вы охотно спустились вниз, а как для дела нужно, так вас нет! Петр обещал послать шерпов. Только когда мы кончили разговаривать, я почувствовал неприятный осадок: мне не хватило сдержанности».

И как это восприняли в базовом лагере: