В тени красных жасминов

— Когда придешь на виллу, тебе необходимо смазать рану антисептиком, — сказал он, стряхивая с ее ноги песок. Затем он наклонил голову и стал с силой высасывать изо всех ранок кровь с песком, а затем выплевывать ее.

Ребекка, лежа опираясь на локти, смотрела на него, ее брови были сдвинуты.

Закончив, он сказал:

— Разве ты не знаешь, что это наиболее эффективный способ предотвращения попадания инфекции в тело? — Он пожал плечами. — Возможно, покажется примитивным кое для кого с опытом сиделки, но тем не менее.

— Спасибо, — сжала губы Ребекка.

Пьер опустил ее ногу на прежнее место на песке, но не встал. Наоборот, он присел, рассматривая ее со странным выражением на своем вытянутом, темном лице.

— Почему ты плачешь? — мягко спросил он.

Ребекка беспомощно покачала головой.

— Это было глупо. Рана… рана была пустяковой.

— Я не верю, что ты кричала именно из-за этого, — сказал он жестким голосом. — Разве ты не можешь быть честной по отношению к себе, Ребекка? — Он вдруг приподнял ее руками, выпрямляясь в полный рост. — Я отнесу тебя назад на виллу. Нельзя, чтобы в рану попал песок.

Ребекка запротестовала, но он это проигнорировал, и она в конце концов сдалась и позволила себе наслаждаться ощущением того, что была к нему так близка, хоть и ненадолго. Он не глядел на нее, когда они прошли по участку с дерном в дом, но она ощущала его каждой клеточкой тела. Крепость его рук, мускулистая ширина его груди волновали ее, и она ощущала тепло его тела и запах, чистый запах мужчины, исходящий от него.

— Где твоя комната? — тихо спросил он, когда вошел на середину холла, и Ребекка показала ему рукой.

— Если вы меня опустите, я смогу дальше идти сама, — тихо сказала она, немного побаиваясь, что Адель или Роза могут их услышать.

Его глаза впились в ее.

— Ты собираешься сказать или я сам должен понять, что мне пора исчезнуть? — спросил он с холодной усмешкой.

Ребекка вздохнула и указала на коридор. Пьер кивнул и пошел вниз по проходу, и, когда они добрались до ее двери, она ее ему указала. Она была немного приоткрытой, и он толчком открыл ее и вошел. Кровать была неубранной, покрывала в беспорядке, и повсюду была разбросана ее одежда. Пьер подошел к кровати и нагнулся, чтобы положить ее на нее. Ребекка, чтобы не упасть, обвила его шею своими руками. Его кожа на ощупь была гладкой, и ее пальцы задержались, поэтому она помешала ему распрямиться.

— Дай мне уйти, Ребекка, — невнятно пробормотал он дрогнувшим голосом, пытаясь освободиться от ее рук, обвивающих его шею.

Но она не разжала пальцы, и, охнув, он упал около нее. Когда он взглянул вниз на нее, в его темных глазах отразилось страдание. Его руки обхватили ее шею, и затем с глухим возгласом он нагнул голову — и их губы слились.

Ребекку целовали раньше, но так Я никогда. Никогда так голодно, так пылко, так, что при его прикосновении исчезали все ограничения, которые могли у нее возникнуть. Одна его рука скользнула по ее плечу вниз по руке к талии, расстегивая пляжную куртку и изучая ее мягкое тело так, что в ее голове все перемешалось. Она поняла, что в вопросах любви он был не новичок, но что ее беспокоило, так это то, что и к ней могли предъявляться такие же требования, и ей нечем было ответить его несомненному опыту. Вес его тяжелого тела на ней также был соблазняющим, и у нее возникло чувство обделенности, когда он вдруг от нее отодвинулся.

Он вдруг отвернулся, провел рукой по волосам и медленно, задумчиво покачал головой.

— Нет! — глухо пробормотал он. — Нет! Я не должен этого делать!

Ребекка смотрела на его спину, она была возбуждена, и ее охватило негодование, а он повернулся и взглянул на нее бесстрастными глазами.

— Ребекка, — сухо сказал он, — я должен идти!

Ребекка приподнялась на локте, это отношение было для нее незнакомо провоцирующим.

— Ты убегаешь, Пьер? — тихо прошептала она.

Он ссутулил плечи и глубоко засунул руки в карманы брюк.

— Да! Да, это так, — сказал он, его глаза очень интенсивно изучали ее. — Я считаю, что даже я не могу портить такую невинность!

Выражение его лица стало жестким.

Негодование Ребекки усилилось, и она слезла с кровати.

— Пьер, — вопрошающе прошептала она, — я… я знаю, что делаю.

Он поднял глаза к небу.

— Я сомневаюсь в этом, Ребекка, — угрюмо пробормотал он. — Пожалуйста, не делай для меня еще больнее, чем это уже есть. В первый раз в моей жизни после многих лет с женщиной, которую не хотел и презирал, я нашел нечто прекрасное, нечто стоящее! Но… Боже, помоги! Я не могу это взять. — Он резко отвернулся. Я должен идти. Адель скоро проснется, и если она меня здесь найдет…

Ребекка схватила его за руку.

— Пьер! — прошептала она, тряся головой. — О чем ты говоришь? Я… я не прошу тебя ни о чем, я ничего не жду…

Он схватил ее за плечи и нежно потряс.

— Разве ты не слышала меня? — резко спросил он. — Мы не можем это обсуждать сейчас. Мне нужно время для… для… — Он покачал головой. — Сегодня вечером, да? Встретимся сегодня вечером. Тогда мы сможем поговорить.

Ребекка смотрела на него.

— Хорошо. Но как? Я имею в виду… Адель…

— Я приду сюда. На пляж. Около девяти, ладно?