В тени леса

— Матерь божья! — закричал француз в шоке, едва не опрокинув на себя пиво. — Лёха, тебе fascistes отрезали яйца?!

Татьяна скромно промолчала. В лицах мужчин читалось столько сочувствия, что ей стало стыдно за обман.

— Выпьем за твои отрезанные яйца, — стукнул кулаком по столу француз и первым опустошил свой бокал.

— Давай не будем, — скривилась Таня.

— Оу, извини, я не подумал о твоих чувствах. Я-то понять не мог, чего магистры извинялись, когда тебя щупали. Отрезать яйца… звери… — не унимался француз. — Будь уверен, волшебники тебе помогут и вырастят новые.

— Заткнись! — прикрикнул норвежец. — Зачем ты даешь ему пустую надежду? Не научились люди еще исправлять то, что сломали злые камни, — и сказал свой тост: — За биомага.

— Да! Биомаг — это про тебя, Лёха! Ты сам себе все вырастишь!

— Арно, уймись.

Они выпили. Какое-то время неловко молчали, каждый смотрел в свой бокал, но первой не выдержала Таня:

— С чего вы взяли, что я из… этих?

— Ты отверг двадцать моих приглашений! — оскорблено пояснил Арно. — Как же я старался, чтобы изобразить влюбленную богатую мадмуазель! Столько бумаги испортил! Столько духов вылил! А ты! Отверг!

— Вы хотели надо мной пошутить и шутка не получилась?

— Да, — коротко признался француз.

— Эти предложения, — заговорил Ингварр, делая глоток, — неплохой способ быстро заработать. И нам, конечно, было непонятно, почему здоровый мужик отказывается, хотя нуждается в средствах. Но после твоего ответа, вопрос снялся сам собой.

Потом они пили, много пили. Расплакался пьяный Арно, делясь воспоминаниями о Гитлере и фашистах. Норвежец молчал. Опьяневшая Таня упала со стула, запутавшись в ногах. Их прогнали из закрывавшегося кафе. На улице мужчины громко пели военные песни на французском и русском. Им сделали замечание за шум. Арно спел на бис и едва не получил горшком по лбу. У самого порога дома нарвались на расэж. Подрались. Вместе удирали от представителей закона. Помирились с расэж. Снова выпили, снова спели. Норвежец молчал…

* * *

Домой Таня вернулась только под утро со здоровенным фонарем под глазом, разбитой губой и бровью. В своей кровати застала Пашу, который уснул, не раздеваясь, явно не дождавшись её. Стало очень стыдно перед сыном.

На стуле материализовался Дахот.

— Не умеете вы, люди, культурно проводить время, — укоризненно произнес он. — Ты себя в зеркало видела? Как ты с такой рожей на занятия пойдешь?

— Твоя дочь пила больше меня, а я за восемь лет всего один раз позволила себе выпить лишнего.

Дахот огрызнулся, но быстро остыл:

— Я тебя сегодня зауважал. Быстро сообразила, что нужно им говорить, чтобы подозрений не вызывать.

— Так вы меня и так сделали кастратом.

— Но ты ж об этом не знала.

— Могли бы сказать.

— Дополнительная консультация не входила в стоимость сделки.

В этот момент проснулся и широко зевнул Паша, а Дахот стал туманом и вылетел в окно.

— Привет, соня, — неумело попыталась прикрыться мокрым полотенцем Таня. — Как ты устроился? Как тебе одноклассники?

— Все хорошо. У меня большая комната и одноклассники дружелюбные, хотя некоторые глуповатые. Меня каждый день осматривают, — он хлопнул себя по груди. — Говорят я — находка для их исследований.

— Кто-нибудь из старых друзей тебя навещал?

— Жахо и Лафо. Они меня учат ювелирному делу. Буду драгоценные камни выращивать!

— Это просто отлично!

— Ты как… устроился?

— Тоже хорошо, я буду биомагом.

Паша нахмурился.

— У нас в классе говорят, что в биомаги идут только зануды.

— Можешь рассказать им про мои злоключения, — продемонстрировала разбитую физиономию Таня. — Скучно у нас не бывает.

Сын хихикнул.

* * *

Перед уроком на Таню не пялился только ленивый. Ее фингал буквально за каких — то пару мгновений оброс легендами. Пришедший на урок Жабос при взгляде на сизое лицо нелюбимого ученика и вовсе раскудахтался о моральном облике волшебников, что драться удел бесталанного отребья и Алексей такими темпами закончит жизнь в помойной яме. Но когда пришел аристократ Родак с двумя фингалами на лице, учитель ошеломленно заткнулся, а одноклассники расхохотались.

— А ну быстро в класс! — разозлился Жабос.

— Хорошо погуляли, — хехекнул Родак, оказавшись рядом с Таней.

Проводя урок, учитель постоянно упоминал имя Алексея то в каверзных примерах, то в шуточках. Но как он не пытался задеть Таню, у него ничего не получилось. Вины за собой она не ощущала.

После уроков Таня с удивлением узнала от задиры Родака, что в классе едва ли треть наберется учеников с даром тэй хала.

— У нас у всех есть магический дар. Но тэй хала не надо пить зелий, чтобы восстановиться после сильного волшебства, — пояснил одноклассник. — Мы талисманщиками называем тех, кто не тэй хала. В огромных количествах навешают талисманы, что ходят потом с трудом, — в его голосе послышалось презрение. — Ну, или если есть деньжата, бабу посильнее покупают — она любой пробел в магии восполнит.

— Вот оно как!

— Моя матушка — потомственная расэж, у неё лучшая родословная в стране! Мой отец за неё выложил целое состояние!

«Как о собаке сказал» — подумалось Тане.