В тени луны. Том 2

Боязливое, замкнутое создание, которое он встретил в Уэйре; ребенок, страдающий морской болезнью в каюте «Сириуса»; контесса де лос Агвиларес; миссис Конвей Бартон — все они приплыли сюда. Ее настороженность и отчуждение сохранились в ней, но огромные темные глаза казались бездонными, в них не было волнения, а, наоборот, это выражение напоминало о счастье.

— Как она может выглядеть так? — подумал Алекс с раздражением. Как будто она была довольна всем, и не было никаких проблем, которые имели бы для нее значение. Было ли вообще у женщин воображение? Ничего из того, что она видела, не могло заставить ее понять, что ее жизнь сейчас зависит от всего происходящего здесь — вопросом жизни было найти место для укрытия на час или на день, а может быть и больше, а это зависело от удачи, хитрости или милости Бога.

Винтер произнесла:

— Завтрак готов.

Эта банальная фраза в подобной обстановке настолько поразила его, что он рассмеялся впервые за последние дни.

Глава 43

Лежа в зарослях джунглей у края поляны, Алекс держал в руке один конец тонкой веревки и наблюдал за неторопливым приближением павлина и его свиты. Веревка приводила в действие простую, примитивную ловушку, находившуюся на расстоянии двенадцати футов от него; в течение прошлых двух недель в нее попало несколько птиц, обитающих в джунглях — два зеленых голубя, пава, а также неосторожный дикобраз. Дикобраз оказался кулинарной проблемой, но Винтер доказала, что она разрешима, и после борьбы с ним в течение часа она подала Алексу горячее блюдо, от которого исходил приятный дух. Хиррен Минар хорошо снабжался солью и сушеным зерном, разнообразными злаками более длительного хранения, но они нуждались в свежей пище. Алекс не отваживался выстрелить из ружья, так как он знал, что звук выстрела в тихие, жаркие дни разносится далеко. У них были рыболовные крючки и лесы, которые были пригодны для использования, но он считал возможным ставить силки на птиц.

Приготовление пищи было трудно осуществимо, потому что они боялись появления дыма. В неподвижном воздухе дым поднимается вертикально над вершинами деревьев, и неизвестно, кто может увидеть его. Были, вероятно, и другие беглецы в джунглях, и охота не всегда была удачной для тех, кто нашел убежище здесь. Поэтому они готовили только с наступлением темноты или перед рассветом в нижней комнате своего жилища, где дверь была прикрыта занавеской, сделанной из травы и бамбука, чтобы избежать проникновения света, при этом воздух в лачуге был горячим и удушливым, но Винтер и Лу Коттар справлялись с этим без жалоб.

Они жили в Хиррен Минар в течение двух недель, и уже казалось, как будто они прожили здесь месяцы — даже годы. Они медленно погружались в рутину жизни, занимая себя пустяковыми домашними делами, живя удивительной сказочной жизнью в жарких, тихих, скрытых от солнечного света джунглях. Они могли быть отверженными на необитаемом острове, окруженном на тысячу миль открытым морем, но три женщины были вполне довольны жизнью. Они никогда не вспоминали о Лунджоре или о чем-либо, что случилось там. По крайней мере, не при Алексе. Он не знал, о чем они говорили, когда его там не было.

Лотти была знатного происхождения, но несмотря на это, стойко перенесла второе бегство от погрома, и хотя она постоянно говорила об Эдварде, ее затуманенный мозг принимал самую простую ложь, и присутствие Винтер и Алекса убеждало ее, что все хорошо. Жизнь в Индии очень отличалась от жизни в Англии — она принимала ее такой, какая она есть, с чужими нравами и обычаями, и когда дела Эдварда будут закончены, они смогут жить в их собственном доме снова в Мируте. Она должна быть терпеливой и не выражать недовольства.

Лу Коттар также приучила себя к терпению. Сначала этого было достаточно — остаться живой и невредимой, когда многие уже были мертвы или пребывали в постоянном страхе за свою жизнь. Но прошли дни, и она настолько привыкла к новым, необычным условиям жизни, что стремление убежать из джунглей и вернуться к цивилизации исчезли. Англичане не могли все быть мертвыми! То было чепухой. Если бы только они смогли убежать, то несомненно поняли, что жизнь может продолжаться в любом другом месте почти так же, как и раньше.

Раньше Лу жила очень легко и беззаботно, и немного тосковала по обществу и людям ее круга, по яркому свету, шуму, музыке, смеху — всему тому, что делало жизнь занимательной. Джош, вероятно, был в Калькутте, и она хотела верить, что, по крайней мере, Калькутта не была еще захвачена.