В тени луны. Том 2

Откинувшись на теплый, источенный временем камень, он размышлял о том, как все теперь изменится для них всех. Со времени их бегства из резиденции над ними висела проблема будущего рождения этого ребенка. Она безжалостно надвигалась на них, неизбежная и неотвратимая. Ни войны, ни бунты, ни мятежи, ни голод, ни разруха, ни крах династий — ничто не могло остановить процесс рождения. Лотти должна была родить, несмотря на гибель мужа, матери, отца и половины своих друзей, хотя бы вся Индия была умыта кровью и повержена в анархию. Только смерть могла освободить ее.

Ну, хватит об этом, подумал Алекс. В конце концов все это совершенно естественно и нечего тут рассуждать. Так случалось сотни тысяч раз на дню, и нет ничего проще. Он, Алекс, присутствовал при рождении Чатука, однажды даже помогал ощениться суке, провел как-то целую ночь за изучением руководства по акушерству, помнит сжатые инструкции одного доктора, который, чтобы помочь родить жене больного тифом землемера, проскакал пятьдесят миль и искалечил себя, упав с лошади. Дело это медленное, но сравнительно несложное. Правда, те женщины были широкобедрые и здоровые и не шли ни в какое сравнение с детской хрупкостью и слабостью Лотти.

«Что они там делают с ней?» — подумал Алекс нетерпеливо. Ему были слышны непрекращающиеся мучительные стоны Лотти и голоса Винтер и Лу. Стоны перешли в крик, превышающий всякую боль. У Алекса вдруг кончилось терпение. Он больше не мог выносить этого и, спрыгнув с камня и поднявшись по лестнице, оказался в прохладе верхней комнаты.

Лотти лежала прямо в одежде на походной кровати, вцепившись в борта. В глазах ее был ужас. Рядом на коленях стояла Винтер, за ней, склонившись, Лу с кружкой в руке. Услышав входящего Алекса, они обе повернули головы. На их побелевших лицах застыл тот же ужас от незнания, что происходило с Лотти. Алекс понял, глядя на них, что ни одна из них не знает ничего о механизме рождения.

Потрясающее ханжество века в этой области вызвано тем, что большинство женщин сохраняется в полном неведении о том, как все это происходит. Ни Винтер, ни Лотти никогда не видели даже появления на свет котят, а Лу Коттар, хотя и не столь уж молодая и невинная, не имела собственных детей, и ей были совершенно безразличны разговоры и пересуды на эту тему женщин, которые их имели. У всех троих было весьма смутное представление о том, что случается при рождении ребенка. Все подобное было покрыто тайной и, если и упоминалось, то стыдливым шепотом. Более того, многими молодыми женщинами считалось, что чем меньше они знали о деторождении, тем лучше. Они заранее боялись этого, и уж коли оно начиналось, то оставалось лишь терпеть.

Все это было словно написано на отчаявшихся, испуганных лицах трех женщин. Алекса охватил приступ раздражения. Он оттолкнул Винтер и Лу в сторону и грубо крикнул:

— Какого дьявола вы тут стоите? Пошевеливайтесь, разденьте ее!

Лица их стали еще более испуганными. Даже сейчас в крайнем отчаянии их шокировало снять с Лотти одежду при мужчине. Это раздражало его еще больше. Он нагнулся над Лотти и схватил ее за руки. Ее руки в ответ доверчиво схватились за него.

— Слушай, Лотти. Думай сейчас только о ребенке и ни о чем другом. Забудь, что я мужчина или кто-нибудь еще. Делай лишь то, что я скажу. Обещаешь?

Лотти кивнула, цепляясь за его руки. Он с трудом высвободился и коротко бросил Лу:

— Отгоняй от нее веером мух! У нас хватит воды?

— Кажется, да, — робко ответила Лу.

Лицо ее было бледно, и обычная решительность оставила ее перед его уверенностью. Она спокойно и смело смотрела бы на бушующую толпу и не дрогнула бы перед опасностью. Но выносить боль и страх Лотти, которой она не могла помочь, было выше ее сил. Она чувствовала себя слабой и беспомощной.

— Пойди посмотри и, если воды мало, то принеси.

Обращаясь к Винтер, раздевавшей Лотти, он сказал:

— Спустись и нагрей воды. И еще… — Он протянул си складной нож. — Прокипяти его минут пять-десять и принеси сюда.

Молча она повернулась и спустила лестницу.

— А дым? — робко заметила Лу.

— Все равно придется.

Услышав новые стоны Лотти, Алекс подошел к ней мягкими шагами и взял за руки. Разжигая огонь из запасенных дров и сухой травы, что днем они обычно делать остерегались, Винтер слышала голос Алекса, утешавшего Лотти. Он говорил о ребенке, что сейчас с ним происходит, что ее тело должно делать, чтобы помочь ему выйти на свет, и что это нужно им обоим. Все это звучало неожиданно убедительно и разумно. Испуг и неуверенность перед естественным, хотя таинственным и необъяснимым явлением, отступили. Его слова произвели на Лотти ободряющее действие, и стоны прекратились.

— Тебе все равно будет очень больно, — говорил Алекс, — но бояться этого не надо, оно уже близко.

— Он, — сказала Лотти, — не оно.

Винтер услышала, как Алекс засмеялся, и подумала: «Его голос с ней совсем другой. Милый Алекс. Дорогой Алекс…»