В тени луны. Том 2

Алекс услышал легкие бегущие шаги и повернулся. Он не видел лица Карлиона, но увидел лицо Винтер, а также ее пальцы, вцепившиеся в руку лорда. Ему вдруг стало ясно, что девушка разгадала намерения этого человека Он вспомнил слова Лу, взглянул вниз и почувствовал, как что-то задрожало в животе, а на лбу выступил холодный пот. Алекс встал и неторопливо пошел прочь, а Карлион поежился, словно вышел из секундного транса. Его мускулы расслабились, напряженный взгляд исчез, и Винтер разжала пальцы.

Она сделала какое-то незначительное замечание по поводу затмения, не следя за своими словами и не дожидаясь ответа, а потом появилась Лу и увела лорда. Винтер вдруг опустилась на парапет, на котором несколько секунд назад сидел Алекс.

Ее колени дрожали, и она стиснула зубы, чтобы они не стучали. В ушах стоял странный гул, а все тело вдруг охватил озноб. Девушка не услышала, как к ней подошел Алекс, но когда его рука легла ей на плечо, она не стала оборачиваться, потому что и так знала, кто это. Он приятно пожал ее плечо, и через секунду или две Винтер подняла руку и положила на его ладонь. Она не оборачивалась, потому что ее глаза были полны слез, и ей не хотелось, чтобы Алекс увидел их. Но тело девушки продолжало дрожать. Алекс слегка пожал ее плечо и ушел.

С тех пор он стал более осторожным и больше не подходил к краю крыши в присутствии Карлиона. В следующую неделю они с Винтер виделись еще меньше, поскольку она ни разу не появилась утром в саду, а три вечера не присоединялась к остальным на крыше. Алекс спросил у Лу о причинах ее отсутствия, но та очень кратко ответила, что девушка неважно себя чувствует, но беспокоиться не о чем, поскольку, по ее словам, тут виноваты жара и перезрелая папайя.

Алекс принял такое объяснение и мог продолжать верить ему еще долго, если бы не неожиданная гроза, разразившаяся среди ясного вечернего неба четыре дня спустя.

Он спал на открытой крыше. Первым знаком приближающейся грозы стало то, что Алекс проснулся от ощущения, будто на него выплеснули ванну холодной воды. Это был не теплый дождик после жаркого дня, а холодный осенний дождь, сопровождаемый ветром, обрушившийся на Алекса и заставивший промокнуть до костей. Он промок еще до того, как проснулся. Крыша была залита водой.

Во время муссона часто шли дожди, струи попадали прямо на крышу, и Алекс спал под навесом. Сегодня же ветер задувал потоки воды под верандообразный павильон, где были развешены шторы, и здесь было так же холодно и сыро, как на открытой крыше.

«Вот где я поймаю пневмонию», — раздраженно подумал Алекс, ползая в непроглядной темноте, пытаясь высвободить промокшие шторы. Вдруг он почувствовал, что на крыше есть кто-то еще. Сквозь порывы ветра, потоки дождя и хлопанье штор до него донесся голос Винтер, звавший его по имени.

— Алекс… Алекс… где ты?

— Здесь, — крикнул он. — Что ты тут делаешь? Иди обратно. Где ты?

Алекс стал искать ее в темноте и поймал мокрую руку. Тут же короткий, мощный порыв ветра сдул грозу так же внезапно, как и нагнал. Только дождь продолжал падать на крышу с легкими всплесками, словно капли попадали в озеро.

— Винтер, ты с ума сошла? — возбужденно произнес Алекс. — Ты промокнешь. Возвращайся к себе в комнату.

Он услышал ее немного дрожащий смех.

— Я уже промокла. И не пойду вниз без тебя. Ты не можешь оставаться здесь всю ночь. Опять заболеешь. Нам уже хватит неприятностей.

— Ты говоришь, — сказал Алекс, — точно так же, как нянька, когда мне было лет шесть. Хорошо, я пойду. Осторожнее на ступеньках. Если упадем в такой темноте, то сломаем себе шеи. — Принадлежавшая когда-то Сабрине комната после холода и сырости на крыше показалась душной. Здесь горела масляная лампа. Пламя дрожало на сквозняке, и раскрашенные алебастровые деревья, птицы, цветы, казалось, двигались на свету, словно живые, а изгиб розового потолка был полон мягких теней, поэтому было трудно определить его высоту.

Алекс взял у Винтер полотенце, вытерся, снял промокшее белье и закутался в длинный голубой муслин. Он сел на резную раскрашенную кровать и оглядел комнату, милую, веселую, по-детски грациозную из-за фигурок и чистых цветов, хоть и потертых, но все еще ярких. А потом Алекс взглянул на свою жену.

Ее волосы были распущены на ночь, и сейчас она отжала из них воду и собрала в тяжелый блестящий узел. Руки Винтер были подняты, и промокшее короткое хлопковое сари облепило ее тело, четко выделив каждый изгиб. Теперь это тело не казалось Алексу хрупким, как тростник.

Она закончила приводить в порядок волосы и сказала:

— Здесь есть еще одна циновка. Ты не будешь возражать против того, чтобы лечь на полу?

Алекс не ответил. Винтер повернулась к нему и увидела, что он все понял. Вокруг его рта появилась белая тень, глаза расширились и стали ярче обычного. Она стояла неподвижно, отважно глядя на него уверенным и немного тревожным взглядом.

Спустя одну бесконечную минуту Алекс произнес так, словно ему было трудно говорить:

— Это мне?

— Да.