В тени молнии

– Чуть выше тебя ростом. Волосы светло-каштановые. Черты лица мягкие. Кожа светлая. – Кастора выдавливал из себя каждое слово с таким усилием, что было ясно: он вот-вот умрет. Но мастер добавил: – На руках шрамы стеклодела, но… она еще и опытный сокольничий. Ты увидишь эти шрамы тоже.

Демир нацарапал еще несколько слов – имя Тессы, описание ее внешности. Кастора еще бормотал что-то о синдерите и о канале феникса, но жизнь уже покидала его: речь становилась бессвязной, вздохи – хриплыми. Когда он закончил, его тело напоминало пустую оболочку.

– Солдаты, которые напали на вас сегодня утром, – спросил Демир, – знали о фениксе?

– Вряд ли, – с трудом выдохнул Кастора. – Они ничего не искали. Просто хотели захватить стекольный завод. Хороший ход в начале войны. – Он усмехнулся, хотя Демир не видел в этом ничего смешного.

Наверное, у старика ум зашел за разум от избытка обезболивающего стекла. Но вот Кастора склонил голову набок и побелел словно полотно; его глаза закатились. Демир стиснул ему руку так, словно хотел влить в мастера силы, чтобы тот рассказал больше. Но Кастора судорожно вздохнул, видимо в последний раз, его лицо расслабилось, тело обмякло, хватка ослабла.

– Больше не могу, Демир.

– Еще хоть слово! – взмолился Демир, снова тряся Кастору за плечо.

– Пришло время отпустить его, – сказал Идриан.

Демир выругался себе под нос. Так много вопросов, и так мало ответов. Кастора больше ни за что не отвечает. Переложил всю ответственность на плечи Демира.

– Все будет хорошо, – сказал он, – я позабочусь о том, чтобы твоя работа была завершена.

– Ты должен найти Тессу, – приказал ему Кастора. – А теперь хватит болтовни. Дай мне умереть.

Кастора вытолкнул из уголка рта курглас, и, хотя он оставил милкглас между зубами, у него начались конвульсии. Агония длилась несколько минут и была мучительной.

Демир еще долго сидел, держа мертвого мастера за руку. Ему нужно было обдумать столько всего – больше, чем он мог постичь за один день. Одного известия о том, что песок на исходе, хватило бы, чтобы ошеломить кого угодно. Зато канал феникса для восстановления годгласа обещал свет в конце невероятно темного туннеля.

Из задумчивости его вывел Идриан. Пробивник незаметно ушел и теперь вернулся с куском брезента, которым аккуратно накрыл тело Касторы. Демир поднялся, отошел от кровати и встал возле Идриана, гадая, что сейчас творится в его голове.

– Ты понимаешь, что все произнесенное здесь должно остаться тайной? – спросил Демир.

Идриан торжественно кивнул. Будь на его месте кто-нибудь другой, Демир не раздумывая убил бы его осколком стекла в затылок – известие было чересчур серьезным, чтобы доверить его первому встречному. Но он знал Идриана и доверял ему так же, как Кастора.

Повернувшись к покойному спиной, Демир обошел помещение и обнаружил в другом углу обломки того, что, по-видимому, было прототипом. Пламя уничтожило его едва ли не полностью, остались лишь странная коробка с покореженной трубкой, пара крупных кусков годгласа и полурастекшиеся листы жести. Кастора говорил, что идея прибора принадлежала его матери; еще один ее подарок, попавший не в те руки, – идиоты-солдаты, которые пытались захватить завод, разрушили его. Демир провел рукой по волосам.

– Понятия не имею, что с этим делать. У меня нет знаний, чтобы восстановить прибор. Я даже не знаю, кто мог бы это сделать.

Идриан фыркнул:

– Найди Тессу. Я знаю ее. Кастора не преувеличил, когда говорил об ее искусстве.

– А если я не смогу ее найти?

– Ты – Принц-Молния. Ты что-нибудь придумаешь.

– Принц-Молния девять лет как умер, – отрезал Демир. – Он прожил короткую и страшную жизнь. – Он ущипнул себя за переносицу, чтобы не заплакать. Слишком много свалилось на него за последние дни. Не хотелось даже думать об этом: можно было сломаться. Он отошел от пробивника. Нельзя, решил он, снова раскиснуть у него на глазах. Вообще нельзя раскисать – слишком многое поставлено на карту. Надо же, всего несколько минут прошло, а вся его прежняя жизнь отодвинулась куда-то далеко и, казалось, совсем утратила значение. Нет, все-таки он поступил правильно, наняв Киззи для поисков убийц матери. Самое умное его решение за последние годы. – Извини меня.

Он повернулся и наткнулся на пристальный взгляд Идриана. Обычно невозмутимый, пробивник смотрел на него с таким безумным отчаянием, что Демир испугался: вдруг он набросится на него прямо сейчас?

Идриан спросил:

– Этот канал феникса… он может перезаряжать использованный годглас?

– Так сказал Кастора.

– Значит, если ты восстановишь вот это, то сможешь перезарядить мой глаз?

Вопрос застиг Демира врасплох.

– Наверное, да.

Идриан кивнул, словно принял какое-то решение:

– Если тебе что-нибудь понадобится – что угодно, – я готов обменять свои услуги на использование канала феникса.