В тени монастыря (СИ)

- Мы тебя внимательно выслушаем. Выходи, выходи... - горячо сказал Томаш, которому явно захотелось преуспеть там, где не справился мастер Елсей.

Томаш уселся рядом с писарем собора, уступив парню трибуну. Ярин почувствовал, будто у него в горле встал ком. Он оглянулся вокруг и волнение усилилось: его нагонял и наполненный людьми зал, внезапно показавшийся особенно огромным, и строго взирающие со стен портреты отца Латаля и императоров Тарешьяка и Галыка, и таинственно поблескивающий знак Сломанного Глаголя, и даже зеленое сукно перед ним со стоящими на нем графином с водой и граненым стаканом. Мысли будто вылетели из его головы, а вместо них с губ рвались речи о выполнении плана, братских народах и священном долге. Ярин прокашлялся, и сосредоточился на цели своего выступления. Посудомоечный шкаф. Он вспомнил часы, проведенные в раздумьях, бесчисленные неудачные попытки, призрачный голос, едва слышно нашептывающий ему заклинания, вырвавшийся из-под земли гейзер во сне, ощущение победы... Все стало на места. Морок рассеялся, и парень заговорил - пусть и не так уверенно, как бы ему хотелось:

- Все просто, на самом деле. Вот смотрите, мы подвели Церковь потому, что не смогли собрать шкафы. Поленились, не довели дело до конца, не справились, - Ярин сказал "мы" не случайно: пожалуй, часть ответственности лежала и на нем. Не нужно было ему уходить в отпуск.

- Почему так получилось? Ведь мы относимся так к любой работе. Что-то всегда остается недоделанным, недокрученным - почему? Мы работаем нехотя, через силу. Но ведь здесь, в цеху, мы проводим половину жизни. Неужели было бы не лучше, если бы это время проходило для нас с радостью, с удовольствием от занятия любимым делом?

Краешком глаза Ярин взглянул на Томаша и заметил, что настоятель довольно кивает: он и сам любил поговорить о любви к труду. Обрадованный поддержкой, Ярин продолжил.

- Почему же так получается? Потому что все, что мы делаем - мы делаем по приказу. Все это мы делаем для кого-то другого. Я предлагаю начать делать для себя.

В зале послышался ропот, и Ярин заторопился:

- Почему бы не попробовать? Для этого не много ведь нужно. Собраться впятером, вдесятером, скинуться - можно будет купить материалы. Купим, соберем первую партию шкафов, продадим - хватит и на зарплату, и на материалы для следующей партии, - Ярин говорил все быстрее и быстрее. Как же все было просто! - Я прикидывал уже и так и так - не меньше пятисот золотых в месяц на человека должно получаться.

Шепотки в зале на мгновение стихли - людям потребовалось некоторое время, чтобы осмыслить услышанное - и вновь возобновились с новой силой. Пятьсот золотых - о да, это их зацепило. Большие деньги, вдвое больше, чем можно было получить в цеху, и за то же самое! И это был далеко не предел: Ярин, сделав вычисления в первый раз, сам удивился и перепроверил дважды, но заработок и впрямь оказывался в два-три раза выше, чем в цеху, без всяких переработок. Просто следовало пить поменьше чаю и тем более самогона, делать сразу хорошо, а не переделывать по десять раз - вот и все. Ничего такого, с чем бы не справились, скажем, Тарп или Вадай.

Из средних рядов потянулась рука - это Пахом, старший плотник, решил задать Ярину вопрос.

- Я вот все-таки уточнить хочу... Для общественности, так сказать. Это что же получается, мы будем все получать по пятьсот золотых?

- Не получать, а зарабатывать, - поправил Ярин, - может, и больше пятисот золотых.

- Зарабатывать, получать... неважно, - сбился Пахом, - вот все-таки, как так? Все взяли и начали получать?

- Нет, не все, - ответил парень, - те, кто будут работать над посудомоечными шкафами.

- Ага, работать, гм... А что же остальные? Они сколько будут получать?

- Столько же, сколько и сейчас, - ответил Ярин, чувствуя себя сбитым с толку этими вопросами.

- То есть что же получается, одним, значит, повышения, а другим - как обычно? А если я, к примеру, не согласен?

- Не согласны - так не участвуйте, - коротко ответил Ярин.

- Так может, я не хочу, чтобы кто-то в этом участвовал? У меня вот сборщики работают, ты их к себе длинным золотым сманиваешь... А кто у меня работать будет, ась? Мне это, может, не нравится? Может, я не разрешаю?

- Ну вы же не можете принудить людей работать у вас, если они хотят в другое место, - сказал Ярин, - Нам и не нужно ваше согласие, только желание тех, кому это интересно.

- То есть как это, никому не нужно мое согласие? Я человек пожилой, жизнь повидал, уважаемый - а у меня и согласия никто не спрашивает? Получается, все, Пахом сын Ирьев, пожил и списали меня? Я все ж таки старший плотник... А ну как все перебегут к тебе, кто ж под моим началом останется? Кто доски строгать будет, ась? С чего это я должен разрешать?

- Разве ж это дело? Мы работаем, и вы работаете, с чего это вы будете получать больше? Где ж тут справедливость, где равенство? - поднялся и Ласым.