В тени Обсидиана

Закрыв глаза, девочка сосредоточенно следила за ней внутренним взором, прилагая усилия, чтобы нить не оборвалась. Несколько раз поток энергии слабел и пытался повернуть назад, но девочка упрямо толкала его вперед.

Останавливаясь и сопротивляясь, серебристая ниточка жизни все же достигла сердца. Помедлив пару секунд, она проникла внутрь. Сердце на секунду замерло, а потом вновь забилось, но уже сильно и быстро, соблюдая четкий ритм. С губ Эгирина слетел легкий вздох. Он открыл глаза и увидел Луну.

– Я умер и попал в мир забвения? – тихо спросил юноша.

Девочка обессиленно вытерла пот со лба и улыбнулась сквозь слезы:

– Нет, ты все еще в Драгомире.

– Но как? Мама… Жадеида сказала, что тебя больше нет.

– А я есть, и ты тоже есть. И сейчас надо убираться отсюда. Фиччик, ты сможешь унести нас вдвоем?

– Думаю, да, – сказал тот.

– Тогда перевоплощайся скорее.

– Чиру… Там моя Чиру. – Эгирин непослушной рукой махнул в сторону бункера. – Паук связал ее.

Луна начала вставать, но с ужасом почувствовала, что ноги не слушаются. Голова закружилась, лицо Эгирина странно вытянулось. Не успев понять, что происходит, с тихим стоном она упала в обморок.

Гноючка в последнюю секунду успел подхватить ее, иначе она ударилась бы головой. Эгирин попытался подняться, но тоже без сил упал обратно. Фиччик испуганно запричитал:

– Она отдала все свои силы, что же теперь делать?

Гноючка, озираясь по сторонам, поспешно спросил:

– Что она имела в виду, когда спрашивала, можешь ли ты унести ее с Эгирином?

– Я умею становиться большим.

– Тогда давай превращайся скорее, я привяжу их к тебе. Надо их уносить, госпожа вот-вот вернется.

– Кто и куда вернется? – как гром среди ясного неба раздалось над ними.

Гноючка сжался и побелел.

Фиччик сосредоточился, чтобы превратиться в Лунфича. Но ему не хватило какой-то доли секунды. Его сбила с ног липкая паутина, выпущенная метким пауком. Проворно перебирая лапами, тот запеленал хранителя так, что снаружи осталась только голова с торчащими ушами. Фиччик хотел, наоборот, уменьшиться и выскользнуть из ловушки, но паутина, пропитанная черной магией, не позволила ему этого сделать.

– Вот так сюрприз! – вкрадчиво сказала ведьма, глядя на два неподвижных тела. – Все-таки я была права, когда не верила Мориону. Жалкий слизняк, он так и не смог убить девчонку. Так и знала, что у него не хватит решимости. И что? Наша добрая волшебница пыталась оживить моего сыночка?

Эгирин слабо застонал.

– О! – театрально восхитилась ведьма. – И ей это удалось! Браво, браво! Вот только наша неумелая крошка потратила все силы! Какая досада! Ну что ж! Как всегда, все приходится делать самой. Ничего, уж я-то доведу дело до конца, расправлюсь с обоими одним ударом.

Ведьма внезапно покачнулась. После сложнейшего заклятия она сама была готова упасть без сил. Только безумная злоба позволяла ей держаться на ногах. На ладони ведьмы появился магический шар, в который тонкой змеей уже сочилась черная едкая слизь.

– Госпожа! Пощади его, он же твой сын! – Гноючка доковылял до тела юноши и закрыл его собой.

– Уйди, Гноючка! – заорала ведьма.

– Умоляю вас, пощадите его! Даже книги не смогли его убить, значит, он должен жить!

– Что? Так он не умер? Я-то думала, это девчонка оживила его.

Гноючка молча кивнул, со страхом глядя на ведьму.

– Отойди! – взревела Жадеида. – Чтобы заклятие сработало, он должен умереть, иначе что-нибудь пойдет не так.

Она занесла руку с шаром, который шипел, плюясь черными брызгами.

– Не-е-ет! – закричал Гноючка и, превозмогая боль своего увечного тела, подпрыгнул.

Шар врезался прямо ему в грудь. Оболочка лопнула, и черная жижа поползла вниз. Запахло горелой плотью. Гноючка упал на колени и прошептал:

– Наконец-то!

Гноючка хорошо знал ведьму и отлично видел, что шар, брошенный в него, отнял у нее последние силы. Жадеида сама была на грани обморока. Значит, она не сможет пользоваться магией по крайней мере несколько часов. А там, может, кто-нибудь поможет Луне.

Гноючка верил, что у девочки счастливая судьба, и именно поэтому спас ее, дав Мориону заклятие портала. А раз Эгирин рядом с ней, то и он обязательно выживет. Поэтому все не напрасно. Ему была отведена роль в этой жизни, и сейчас он сыграл ее до конца.

Гноючка умер счастливым, с улыбкой на изуродованном лице. Ведь он подарил Эгирину не просто несколько часов жизни, он дал ему шанс.

– Ты сам выбрал свою судьбу. – Ведьма презрительно отпихнула ногой убитого помощника и собиралась расправиться с двумя подростками, лежащими перед ней.

И тут, к своему ужасу, поняла, что у нее больше нет сил.

«Ах вот почему Гноючка так улыбался», – зло подумала она.

Не в состоянии даже поднять руку, она ласково позвала паука:

– Черный Обсидиан!

Тот недовольно оторвался от своего увлекательного занятия. Замотав Фиччика полностью, он катал его по траве. Хранитель внутри кокона мычал и стонал, у него кружилась голова, и его очень сильно тошнило. Паука радовала эта игра, и сейчас он зло посмотрел на ведьму, которая отвлекла его.

– Замотай их тоже, – попросила ведьма, указывая на Луну с Эгирином.