В тени Обсидиана

– Надевай, – тоном, не терпящим возражений, сказал он. – Сентария, а ты перевяжи наконец плечо Аметрина. Пока будет идти кровь, ладони у Луны будут гореть.

– Но зачем мне перчатки? – спросила Луна.

– Чтобы ты не кинулась к Аметрину, пока ему будут оказывать первую помощь. Делай то, что я прошу, не спорь, – тихо сказал Фиччик.

Луна с нескрываемым недовольством натянула перчатки и сжала кулаки.

Стоя в отдалении, она с тоской наблюдала, как Сентария ловко перевязывает плечо Аметрина. С каждым витком ткани жжение в ладонях уменьшалось, а когда Сентария завязала аккуратный узел, исчезло совсем.

– Теперь можно снять перчатки? – проворчала Луна. – И, может, ты уже объяснишь, что все это значит?

– Перчатки твоему хранителю дали мы, – проговорил Александрит, быстрым шагом входя в зал.

За ним стремительно влетела Нефелина, понявшая, что по земле догнать мужа она точно не сумеет. Обогнав его, она плавно опустилась перед Луной и схватила ее за руки.

– Перестало жечь?

– Вроде да, – неуверенно ответила девочка.

– Дорогой, проверь, пожалуйста, рану Аметрина.

– Не переживайте, все нормально, – поспешил заверить юноша, которому было неловко от всей этой суеты вокруг него.

Алекс, быстро проведя рукой над повязкой, удовлетворенно сказал:

– Все в порядке. Кровь остановилась, порез неглубокий, заживет само, не переживайте. Ты его перевязывала? – спросил он у Сентарии.

Получив утвердительный ответ, Алекс похвалил девочку:

– Молодец, профессионально сделала.

– Раз крови больше нет, можно снять перчатки, – сказала Нефелина.

– Спасибо, – сквозь зубы процедила Луна. – А теперь расскажите мне наконец, что все это значит.

Она раздраженно стащила перчатки и с сожалением уставилась на свои пустые ладони. Ей так понравилось это волшебное серебристое свечение, что сейчас Луна чувствовала, будто у нее отняли нечто очень ценное.

Фиччик подобрал перчатки, небрежно брошенные на пол, аккуратно сложил и убрал в сумку. Луне стало стыдно, что она ведет себя как разгневанная королева, а хранитель прибирает за ней.

– Мы не смогли устранить проклятие Жадеиды. Оно продолжало действовать, не теряя силы, и все известные нам заклинания, направленные на отмену проклятия, тоже не срабатывали, – начал объяснять отец. – Теперь понятно почему.

– Потому что ведьма жива? – тихо спросила Луна.

– Верно, – согласился Алекс.

Подняв с пола меч и потрогав пальцем острие, он бережно убрал его в ножны.

– Надо сделать вам на мечи небольшие заглушки. Лезвия тупые, а вот острие еще очень даже. Поэтому ты и оцарапала Аметрина.

Луна виновато посмотрела на юношу. Алекс продолжил свое объяснение:

– Из-за того что ведьма жива, мы не можем позволить тебе опробовать твой дар целительства. Он у тебя есть, мы в этом даже не сомневаемся. Но пока ты его испытывать не будешь.

– Да, Луна, – подхватила мама. – Велик риск, что ты можешь потом упасть в обморок и больше никогда не прийти в себя. Поэтому лучше не рисковать.

– Но я же смогла залечить свою рану! Ни следа не осталось. Только символ на месте ожога.

Девочка задрала рукав футболки, показав плечо.

– О… – выдохнули Аметрин и Сентария.

Они никогда не видели символ Луны так близко. При Аметрине девочка всегда тренировалась в рубашках или футболках, скрывавших его. Сентарии Луна тоже почему-то не давала разглядывать свой символ. Видимо, из-за того что была не уверена, что обладает пятым даром, который тоже был изображен на рисунке в виде сложенных ладоней, символизирующих целительство.

– Луна, это потрясающе! – Сентария внимательно разглядывала чудесный цветок с такими разными бутонами, олицетворяющими способности подруги.

Луна, словно очнувшись, резким движением одернула рукав, прикрывая символ.

– Так что? – требовательно спросила она у родителей. – Ведь я же вылечила себя, и ничего, жива-здорова.

– Девочка моя, – тихо сказал Александрит, – после того как ты залечила свою страшную рану, ты лежала в ужасной лихорадке, которая чуть не унесла тебя в мир забвения. И мы не знаем, что вызвало ее. Может, последствия колдовства Жадеиды, которая черной магией выманила тебя в свое логово. А может, последствия твоего самолечения. Ты же у нас такая первая и единственная. Мы ничего не знаем о тебе и о твоих возможностях. И нам неведомо, как может отразиться проклятие ведьмы на тебе.

Луна хотела продемонстрировать и свои разбитые локти, на которых не осталось ни следа, но прикусила язык. Ведь она нарушила запрет отца, а что еще хуже, не рассказала об этом. Шумно вздохнув, девочка еще ниже склонила голову.

– Поэтому, пока ведьма жива, заниматься целительством ты не будешь, – продолжал отец непререкаемым тоном. – Носи с собой перчатки. И в таких ситуациях сразу надевай их, они снимают непреодолимую тягу приложить руки к ране. Мы все ими пользуемся.

Тут Луна вспомнила, что все целители в лазарете ходят в перчатках. Она как-то не задавалась вопросом – зачем. А теперь стало понятно. Они надевали перчатки, чтобы спасти себя от соблазна исцелить пустяковую рану. Ведь любое применение дара добавляло седых прядей, а значит, приближало к миру забвения.