В тени отца

Новая отсрочка подарила и облегчение, и недовольство. Облегчение – потому что по поводу действий сводного братца я не обольщался, первым делом меня наверняка изобьют. И покажите мне того человека, который не хотел бы перенести этот «счастливый» момент как можно дальше в надежде, что он никогда не наступит. А недовольство – потому что это был необходимый этап плана. И проще было его один раз пережить, чем раз за разом, накручивая себя, откладывать.

Вернувшись в гостиницу, два дня провалялся в постели – спине в результате эпического спуска с крыльца хорошо досталось. На третий день валяться надоело – заживающие синяки и ссадины страшно чесались, а безделье и бездействие сводили с ума. Пока я прохлаждался, где-то по городу, ежеминутно рискуя быть узнанным, скрывался Санни. А в самые худшие моменты начинали одолевать мысли, что брат мог забить на весь наш план, и я сейчас подставляюсь совершенно бессмысленно.

– Так больше нельзя! – заявил себе утром субботы, умываясь перед зеркалом, – Я не нытик! Я Кабан Стальные Яйца!

Нехитрая мантра не помогла – из зеркала на меня все так же уныло смотрело отражение совершенно обычного парня. Не героя.

Пришлось дать себе мысленного пинка – этот парень не побоялся носиться среди взрывов, туша пожар на базе «Ястребов»! Этот парень бил по уху Пустынного Ужаса – сильнейшего мага мира! Этот парень не боялся орать на чинов из ДВР, а одного из них даже пытался убить. И, если бы ни сложившиеся обстоятельства, попытка вполне могла оказаться успешной. Этот парень отбил едва знакомую девушку у казанской мафии! В конце концов, у этого парня даже бывшая невеста была ему под стать – потенциальная террористка! То, что еще и воровка, я малодушно опустил.

С новой накачкой дело пошло веселее – уныние из глаз отражения пропало. А раз так, то и нечего сидеть в четырех стенах! Как по заказу на стойке у портье завалялась газета со статьей о бывшем ректоре Петербургского университета и по совместительству старом папином друге – С. И. Веллере. В интервью Самуил Иоганнович много рассуждал о будущем рунетики, а заодно несколько раз сослался на бывшего коллегу – П. И. Романова, выдавая очень спорные сентенции. Тут, конечно, и журналист мог переврать понятия, но после прочтения мне страстно захотелось подискутировать с понимающим человеком. Санни – он в магии уникум, никто не спорит, но мы с ним почти всегда разговаривали на разных языках, потому что он и сам зачастую не мог объяснить, как и что делает. Чудовищная несправедливость: мы с ним оба любили магию, постоянно ею пользовались, да что там говорить – дышали ею! – но при этом сохраняли принципиальные разногласия в подходах! Я не раз наблюдал, как Пустынный Ужас творил невозможное, всего лишь «пошептавшись с песком», мне для повторения его действий потребовались бы агрегаты размером с дом, и еще не факт, что я смог бы их правильно рассчитать! Но стоило брату оказаться в «беспесочном» пространстве, как этот же наикрутейший маг становился на уровень ниже меня, потому что мои артефакты работали везде.

Уже почти на выходе столкнулся с льющей слезы в три ручья Машкой: ее братец моих стараний по сохранению ее наследства не оценил.

– Опять поссорились?

– Петр, зачем ты так?

– Чтобы вот! – бессмысленным ответом зло отозвался на ее не менее бессмысленный вопрос – ведь уже сто раз все объяснил!

– Миша сердится…

– Твой Миша может сколько угодно сердиться! Он забрал себе все наследство от родителей. Ты забрала наследство от деда. Какие проблемы, епта?!

– Никаких! – еще горше заплакала девушка.

Девчонку стало жалко: брат – дерьмо, за человека я его считать не могу. Осталась одна на целом свете. В чужом городе, где даже никого знакомого нет…

– Пошли, умоешься, а потом прогуляемся!

– Куда?

– В гости попробуем сходить, а не получится – просто погуляем, погода – загляденье! Здесь такие дни редкость.

Умытая Машка опять поразила метаморфозой – не знаю, каких кровей был ее отец, но по матери происхождение самое простое – вряд ли повариха на выселках могла похвастаться высокими предками, не говоря уже о самом Кресте. А вот поди ж ты – посмотришь: ни дать – ни взять – княжна инкогнито! И братец ее – мразота – издали мельком виденный, на морду – красавец, откуда что взялось? Зато прогуливать такую барышню по бульвару под ручку было вовсе даже не стыдно! Наоборот – мне сплошь и рядом доставались завистливые взгляды прохожих! Что моя «мантия», что ее «вуаль» были надежно спрятаны отцовской защитой, да и меня, как я уже убедился, не сильно-то и искали – навоображал себе черт знает чего!

– Голубчик, доложи! – рисуясь перед спутницей, распорядился, протягивая визитку «Петр Романов» привратнику.

Предусмотрительности отца стоило только порадоваться – мне самому даже в голову не пришло озаботиться карточками с собственными именем-фамилией.

Я сам не знал, чего ждать от визита, но, встретившись взглядом с выцветшими карими, подслеповатыми и немного беспомощными глазами, невольно сделал шаг вперед:

– Дядя Сима!..

– Петя! – узловатые пальцы шарили по моему лицу, – Петя… живой… как же…