В тени предательства

Глава 4.1

Смитс с пойманными стрекозами в обеих руках бегом бежал к своему транспорту, чтобы поскорее переложить ценный артефакт в специальные контейнеры. Он был счастлив от одной мысли, что ему удалось поучаствовать в шабаше, организованном гибридом с фиолетовыми глазами из окружения Шалеха. Он своими глазами смог наконец-то видеть этих диковинных полупрозрачных стрекоз и даже пуститься с ними в пляс. Который его, однако, изрядно измотал.

Теперь ему предстояло доставить находку в главный аппарат корпорации. Его уже там ожидали. Но у Смитса были другие планы на счет этих насекомых да и вообще устройства мира, окружающего его. Его следующий шаг был настолько неожиданным, что удивил его самого, но в этом стремительно меняющемся мире, который несется под откос, готовиться можно ко всему что угодно, но практически ничто из ожидаемого не произойдет с вероятностью сто процентов.

После того, как Смитс окончательно потерял веру в свои детские мечты о добром мировом правительстве, которое создаст на Земле справедливое общество всеобщего благополучия, он решил изменить свое мировоззрение и попробовать понять своих идейных противников. Он решил это делать по вечерам, просматривая последние новости за тарелкой ужина в одиночестве. Поначалу его это забавляло, когда он пробовал ставить себя на место борца в управленческой машиной. Ему все это виделось детскими шалостями, за которые следует взрослое наказание в укор другим. Но постепенно он стал понимать всех этих так называемых "борцов за справедливость". В какой-то момент у него в мозгу перещелкнуло и Смитс уже стоял на другой стороне борьбы двух противоположных позиций. Правда хлынула ему в глаза, как яркий луч солнечного дневного света, когда ты вдруг вышел из тени, в котрой находился многие годы. От такого света можно было потерять зрение, потому приходится закрывать глаза руками.

Теперь ему стало безумно скучно от одной мысли, что он может со своими знаниями и влиянием столько всего изменить, но вынужден сидеть на месте и просто наблюдать за происходившим прямо у него перед глазами каждый день. Тогда он стал искать себе развлечения. Он одевался простым работягой и посещал места сбора неблагонадежных элементов, о которых он зал в силу своей должности. То ли в шутку, то ли в серьез ему удалось установить контакты в некоторыми членами запрещенных сообществ и таким образов войти к ним в доверие.

Теперь оставалось только решить: сдать всех с потрохами властям и получить за это должность, награды и почести. Или отказаться от всего и навсегда перейти на темную сторону, которая ему теперь уже не казалось такой мрачной и отталкивающей. В этом магическом переходе, который он раньше себе и помыслить не мог, могло быть что-то потустороннее, магическое и чудесное. Постепенно идея предать свои старые идеалы, чтобы вдохнуть ветер новой, другой жизни, настолько проникла в его разум, что он начал действовать. Действовал он как заправский маньяк, получая наслаждение от самого процесса. Его отчёты становились всё более лаконичные и точные, похожие на статистику, в которой нет отклонений. А нарушители все больше походили на потешных героев из детских сказок. Поначалу начальство не подозревало подвоха и принимало отчеты, как реальные и даже главный вычислительный центр не нашел обмана в отчетах, наверное, именно потому, что с помощью этого центра эти отчеты и были сгенерированы.

Таким образом тайный нарушитель прокладывал себе дорогу вверх темной иерархии: в страшную пропасть пустоты, за которой должна была оказаться дверь. Именно на это надеялся Смитс, что рано или поздно он выйдет на самый верх в цепочке заговорщиков и тогда сможет принимать самостоятельные решения, которые ему были необходимы как воздух.

Но на его пути встала неожиданная преграда. Эта преграда впервые была им замечена на одном из тайных собраний, которые он посещал, что сильнее погрузиться в тайные будни активистов сопротивления серой зоны. Она зашла в одну из конспиративных квартир самой последней и, окинув взглядом собравшихся, тут же указала на Смитса, спросив: "Кто привел эту ищейку?"

Было бы странно, если бы опыт Смитса не позволил ему сохранить в такой ситуации самообладание и не рвануться наружу, сметая все на своем пути. На его лице не дрогнул ни один мускул, а взгляд по-прежнему изображал нагловатую безмятежность свободного от выдуманных уз белого мира человека.