В тени сталинских высоток

Главным критерием оценки мнимых успехов были громогласные хвастливые рапорты о досрочном завершении тех или иных новостроек. Умалчивалось, что они порой простаивали из-за отсутствия современного оборудования. В институте с иронией и, одновременно, тревогой отмечали низкое качество отечественных станков. То, что удавалось закупать за рубежом, не всегда подходило для наших условий. На ряде предприятий до сих пор использовалось устаревшее оборудование, изготовленное до революции. Такая отсталость вызывала большое сомнение в возможности «догнать и перегнать Америку». Традиционно машиностроение отличалось достаточно высокой технической культурой. Однако при обследовании предприятий для реконструкции, расширения или обновления меня часто поражала неразвитость вспомогательных служб. Состояние бытовых помещений для переодевания, душевых кабин, туалетов, а также столовых, за редким исключением, не радовало глаз.

В те годы я не имел возможности ознакомиться с зарубежным опытом. Главный архитектор, побывавший в командировках за границей, осторожно и критично высказывался не в нашу пользу. И подкреплял свои слова многочисленными фотографиями. Со временем и для меня открылся мир. В первую очередь удивляло, что в Советском Союзе технический прогресс в создании средств уничтожения соседствовал с отсталостью условий жизни его граждан. Великие творения человеческого разума рождались в условиях жесткого подавления любого свободомыслия. Как тут не вспомнить Андрея Дементьева:

Великое время.
Ничтожные дни:
Посеяли семя,
А выросли пни.

Чем выше я восходил по крутым ступеням жизни, тем явственнее ощущал постоянный прессинг искусственных ограничений. Поэтому мне не всегда удавалось погружаться в увлекательный мир творчества. Тем не менее я почти никогда не скучал: не было свободного времени. Правда, подсознательно сопротивлялся пассивному безделью, повторяемости, однообразию.

В институте, в условиях идеологических метаний ошалевшего главы государства, до предела были сжаты сроки проектных работ по ряду важных объектов. Помимо текущей тематики руководство поручило нам заняться проектом реконструкции Станкостроительного завода в городе Егорьевске Московской области.

Когда с группой опытных специалистов мы выехали на место, то сразу стало понятно, что технически и экономически целесообразно возвести рядом новое современное предприятие. Старое, находящееся в аварийном (и даже «дряхлом») состоянии, следовало законсервировать, а наименее ветхие постройки – использовать для изготовления дефицитного ширпотреба.

Технико-экономическое обоснование полностью подтвердило позицию специалистов. Однако высокие чиновники из министерства просто проигнорировали эти выводы. Их демагогические речи о «бережном сохранении и обновлении старых предприятий, имеющих историческую значимость» совершенно не были созвучны с реальностью.

Институт больше года упорно «штопал» изношенную, дырявую «плоть» обреченного завода. Когда проект реконструкции, рожденный в заведомо неоправданных муках, находился в стадии завершения, нас ошарашила новость. На заводе произошел пожар, который почти полностью его уничтожил. Наиболее вероятные версии сводились к короткому замыканию или нарушению техники безопасности. Цена истины оказалась слишком высокой! Так, по милости чиновников, было безвозвратно упущено время для стройки нового, современного предприятия.

Главный архитектор перебросил меня на разработку зарубежной тематики. В эти годы через приоткрытый железный занавес стали просачиваться во внешний мир наши проекты промышленных предприятий. В основном заказчиками были третьи страны[82], вступившие на путь интенсивного экономического развития. Условия, предлагаемые СССР, были для них выгоднее. Наше сотрудничество способствовало и распространению социалистических идей.

Я с обычным рвением включился в эту работу. Предстояло создать концепцию с наглядным демонстрационным материалом для машиностроительных предприятий в Албании и Китае. Руководство института обещало группу специалистов, включая меня, командировать в эти страны. Звучало, конечно, заманчиво. Правда, моя природная доверчивость с возрастом заметно притупилась. В том, что правда и обещания очень часто основаны на лжи, убеждался с горечью и неоднократно.

Речи приторные, а обман – горький

Ничего не подозревая, я увлеченно занимался построением перспективы будущих предприятий в Тиране и Ухани с птичьего полета. Это был давно пройденный этап для уровня руководителя архитектурной группы. Но, по собственной воле, я решил «тряхнуть стариной». Мне было интересно.