В тени сталинских высоток

Во время одной из поездок в Азанку я опоздал на проходящий поезд. Поэтому томительные часы, показавшиеся мне вечностью, пришлось коротать в полутемном здании грязного вокзала. Несколько личностей бродячего вида похрапывали на скамейках. Кряжистый мужик с окладистой бородой, нырнув в большой открытый чемодан, с аппетитным громким чавканьем ужинал. Затем запил съеденное спиртным из темной бутылки. Насытившись и рыгнув несколько раз, отметился громогласным храпом. Запахи съестного буквально разрывали мою вечно голодную утробу. Минуты казались вечностью. Все спали. И наконец я не выдержал.

Это было, пожалуй, мое самое серьезное «преступление» за военные годы. Тихо подкравшись, я запустил руки в чемодан, который бородач так и не закрыл. Несколько больших кусков хлеба, сала и колбасы стали моей добычей. Опрометью я выскочил наружу. В считаные минуты, быстрее даже удава, проглотил все. И в состоянии полнейшего счастья неторопливо вернулся обратно.

Незадолго до прихода поезда я решился разбудить бородача. Он пробурчал, протирая глаза:

– Спасибо, сынок, за побудку, мог бы проспать поезд. Когда выпью, сразу отключаюсь.

Я решил, что мне дико повезло. Иначе он непременно меня отлупил бы за попытку своровать, что плохо лежит…

С моей помощью осовевший мужик сел в поезд. Конечно же, не был забыт и «вкусный чемодан». В полупустом вагоне мужик раскрыл чемодан и удивился:

– Надо же! Под самогон почти все слопал! Ну да ладно, давай прикончим то, что осталось.

Я стыдливо отвел глаза в сторону. Но есть все равно хотелось. Мы отужинали остатками снеди (ее было не так уж мало). Напоследок бородач уговорил меня глотнуть самогона. В тот момент он не показался мне таким уж омерзительным…

С моим попутчиком мы дружески распрощались. Он поехал дальше. Оказавшись слегка навеселе на родном полустанке, я все же благополучно дошел до дома. Мама, конечно, не спала и с тревогой ожидала моего возвращения. Но еще больше она удивилась, когда я решительно отказался от ужина. Заплетающимся языком я произнес:

– На ночь… есть… вредно!

– Это что-то новое, сынок! Ложись-ка скорее спать!

Мудрая мама без дальнейших комментариев бережно уложила меня спать и нежно поцеловала на сон грядущий…

Утром, в привычном режиме, я отправился с отцом на вагранку. Эпизод с чемоданом на станции Азанка всплыл в моей памяти только во время написания этой книги – почти семьдесят лет спустя!

Меня настолько переполняло чувство ответственности и интереса к порученной работе, что я до полуночи пропадал на стройке и за чертежной доской. Почти ежедневно приходилось выезжать в Артемовский для участия во взаимоувязке всех частей проекта и внесения на ходу неизбежных поправок и изменений. Мой сон сократился до пяти-шести часов. Я вскакивал, преодолевая сильное желание продолжать сон. Быстро умывался, проглатывал на ходу завтрак и мчался на вагранку или на полустанок к первому поезду. Общаясь с опытными инженерами и сельскими строителями-практиками, я с жадностью проглатывал каждое высказывание, которое могло пополнить пока еще скудный объем знаний в области проектирования и строительства. Все это прочно оседало в моей цепкой памяти. Появилось больше уверенности в аргументации при отстаивании своей позиции по тем или иным вопросам. К величайшему огорчению, мой первый опытный наставник и консультант Геннадий Савельев был отозван в Свердловск. Поэтому мне пришлось полностью переключиться на нормативно-справочные источники и техническую литературу.

Цех был запущен в эксплуатацию через шесть месяцев от начала земляных работ. Три бригады сменяли друг друга по скользящему графику в условиях жестоких морозов, злых ветров, обильных снегопадов. Бригады состояли из местных умельцев, деды и прадеды которых в далеком прошлом переселились из различных губерний. Возглавлял бригады прораб по имени Вагиф: опытный строитель и единственный, имеющий среднее техническое образование. Общее дело нас очень сблизило, несмотря на значительную разницу в возрасте. Он по-доброму меня подначивал, вспоминая сказочные изречения Бажова: «Что, Данила-мастер, выходит твоя архитектурная чаша?» Я в унисон ему отвечал: «Что, кудесник Вагиф, быстро ты слепил эту чашу?»

Питались они артелью. Однажды на строительной площадке появилась молодая доярка из местного колхоза со странным именем Клуша. Она рассорилась с председателем, и он отстранил ее от работы. Вагиф в шутку спросил:

– А почему одна пришла, без коровы?

Клуша, видимо, не очень разбиралась в шутках и серьезно ответила:

– Если бы я знала, привела бы собственную корову.

Вагиф в той же шутливой форме сказал:

– Это поправимо. Только боюсь, что она нас всех забодает.

Клуша опять не поняла шутку и в том же серьезном тоне ответила:

– Нет, не забодает. Она у меня очень смирная.

На этом диалог закончился. Вагиф деловито предложил ей стать поварихой и обслуживать всю артель из трех бригад. Первую смену она кормит, вторая и третья смены сами разогревают то, что приготовлено ее умелыми руками. В заключение Вагиф резюмировал: