В тени трона

Если мать скажет «нет», это будет мерзко. Я бы поставила большие деньги на то, что кто-то из них, а то и оба, сойдут с ума или погибнут, если их разделить.

– Ах да. Разлука для вас крайне неприятна. – Лицо матери скривилось в странной улыбке. – Старзин тоже может стать телохранителем принцессы, Эмморлин. Всех остальных разрешаю подобрать, как сочтешь нужным. За исключением Налмари – она будет твоим дви. – С этими словами мать махнула рукой в сторону женщины рядом с Биалом. – В качестве заместителя она поможет тебе соответствовать новой должности. Ты доволен?

– Да, ваше величество, – ответил Эммори.

А что еще он мог ответить?

– Тогда клянитесь жизнью.

– Клянусь, ваше императорское величество, – произнес Эммори.

Мгновением позже Зин эхом повторил за ним то же самое.

– Хорошо, с этим покончено.

– Ваше величество. – Биал тщательно подбирал слова. – Триск – образцовый сыщик, отличный офицер, но его не обучали…

Повинуясь жесту матери, он умолк.

– Как мы уже сказали, Налмари будет его дви. Мы уверены, что квалифицированный заместитель быстро ликвидирует любые пробелы в его выдающихся талантах.

– Ваше величество, по традиции считается неприличным, чтобы принцессу охранял мужчина…

– Прекрати перечить нам, Биал! – рявкнула мать.

– Никогда не осмелился бы, ваше величество.

– Это хорошо.

Тут мать пошатнулась, и я чуть не прыгнула вперед. Веки матери сомкнулись, лицо побледнело так, что щеки ее стали похожи на старую мятую бумагу. Наконец, открыв глаза, она остановила взгляд на мне. Глаза ее лихорадочно горели.

– Твои сестры ушли в храм, Хейлими. Приведи себя в порядок и явись к священникам. В свое время мы еще поговорим с тобой.

С трудом встав с трона, мать тут же оперлась на руку Биала, чтобы удержаться на ногах.

– Мать, я…

Я тут же умолкла на полуслове, проглотив остаток фразы, но было поздно.

– Твои сестры ушли в храм. – Теперь она говорила холодно и царственно, я всегда ненавидела этот тон. – Мы потеряли двух послушных дочерей. Все, что у нас осталось, – одна негодная, неблагодарная дочь, чье желание посмотреть вселенную оказалось сильнее любви к собственной плоти и крови. Ты позор для сахотра. Знай, мы не хотели твоего возвращения, но больше у нас никого нет. Иди же и взгляни на плоды своего себялюбия.

Ее слова будто разом вышибли воздух из моих легких, и я закусила щеку, чтобы не разрыдаться. Повернувшись ко мне спиной, мать покинула тронный зал.

Глава 6

Я смотрела вслед матери, и мысли вертелись в голове, как дервиши-хассины. Для меня вовсе не было новостью, что я – позор семьи, однако ее слова ранили гораздо сильнее, чем я думала.

«Добро пожаловать домой, Хейл».

Меня поимели, окончательно и бесповоротно. Двое сыщиков в телохранителях… Все шансы сбежать, разобравшись с убийцами сестер, только что рухнули в Нижний мир.

«Но ты же дала слово. Или, по крайней мере, Эммори так думает». Голос в голове изумлялся моим паническим мыслям, не постеснявшись напомнить мне, что именно я обещала Эммори на корабле.

Я обещала вернуться домой и исполнить свой долг. И неважно, что представления о долге у меня и у Эммори разные. Но мой новый экам хорошо потрудился, прежде чем лететь за мной. Здесь, дома, обещания могли не значить ничего – уверена, на самом деле в высших эшелонах индранского общества гордятся как раз способностью лгать о чем и кому угодно и нарушать любые обещания.

Но мир, в котором я стала взрослой, устроен по-другому. У контрабандистов, которые приняли меня в свою семью, чувство чести было сильнее, чем у любого, в чьих жилах текла кровь повелителей Индраны, и они привили его и мне.

Так чью же сторону принять – контрабандистки или принцессы? Ведь я всерьез почувствовала себя виноватой, вспомнив о скрытом в обещании подтексте.

– Ваше императорское высочество, позвольте представиться.

Голос моей дви звучал весьма мелодично – то была характерная черта одной из островных наций, населявших дальние уголки планеты.

Я повернулась к ней и взглянула в ее теплые карие глаза. Налмари поклонилась. От ее потрясения не осталось и следа, и я столь же умело скрыла охвативший меня страх.

«Добро пожаловать домой – в мир, где никто не говорит того, что думает, и прячет любые проявления чувств».

Ну и прекрасно, обойдусь и так. Придворная жизнь жестока, но все же сохраняет видимость цивилизованности. В моем мире – там, где я провела последние двадцать лет, – учишься быстро разгадывать людей либо умираешь.

– Меня зовут Налмари Заафир Виндхаузен, – продолжала она, не разгибая спины и глядя мне под ноги.

Этот замечательный обычай позволил мне безнаказанно изучать ее целых несколько секунд.

Пока я разглядывала своего второго телохранителя, все мои инстинкты хором взвыли, разразившись сигналами тревоги.

Во-первых, ее плечи были слишком напряжены – может, в результате потрясения от столь внезапного понижения, а может, и из-за чего-то еще. С виду держалась она достаточно ревностно, но во взгляде на миг мелькнуло что-то неприятное, тут же скрывшееся за ширмой учтивости… Ладно. Пока что будем считать, что все сомнения – в пользу обвиняемого.