В тени твоих крыльев. Книга 2

– Ты подарила мне путь, – сказал он. – Дальше я пойду один. Оракул сказал в день перед нашей встречей: «Ты должен решить, пойдёшь ли по тропе отцов, выбрав достойную пару, или сольёшься с Телом Света, отдав себя до конца служению». Как видишь, в моём выборе есть «или». И то, и другое одновременно невозможно.

– Нет, Лэй… – слова склеивались вязкой слюной.

– Да, маленькая, – он взял мои предплечья в свои горячие ладони.

Оракул тем временем показывал, как стадо достигло врат Западной башни и начало трансформироваться в могулов. Снова волна облегчения по моей спине: значит, уговорил!

– А ты любишь Таббата, просто признайся себе, – сказал Лэйнар. – Как и он тебя.

Я оттолкнула его, крикнула, не в силах сдерживаться:

– Не хочу слышать! Я не понимаю, зачем ты всё это говоришь! И делаешь мне так больно! – Я отбежала к краю площадки.

– Прости, – сказал Лэйнар. – Всё хорошо. Успокойся.

– Ничего Не Хорошо! – выпалила я, тяжело дыша.

– Мне жаль, что тебе больно. Но это пройдёт.

Он отвёл взгляд и отошёл к другому краю площадки, будто давая мне пространство.

Между нами вспыхнула пауза. Тело Света молчаливо дышало над головами, а меня травила обида. В пламени Оракула Дезмонд с величавым брюнетом, одетым в чёрный камзол, в сопровождении свиты в сотню магов-воинов вошли в ворота Аэранха.

«Я больше не буду смотреть, – сказала себе я и закрыла глаза. – Это не моя война».

Сконцентрировалась на дыхании, пытаясь успокоиться, и вдруг поняла, что моя война шла в сердце с самой собой. Я не могу потерять ни одного из них. Не хочу терять. И не хочу терять себя. Даже ради великих целей, не сейчас. Я лицемерка и эгоистка.

Что-то более возвышенное внутри меня смотрело сверху вниз на маленькую, обиженную девочку, которая хотела только одного: чтобы её любили, как в сказке, пусть двое, пусть ангел и демон, лишь бы сильно и до конца! Не так, как мама с папой; не так, как все, кто от меня отказался… Я смотрела на тёмную обиду, зависшую над пухленькой, зарёванной малышкой с косичками, услышавшей тот самый разговор родителей и понявшей раз и навсегда, что она лишняя в жизни, как заяц с оторванной лапой. Подобно кляксе с запахом чернил, тяжёлая, как свинец, обида была жива до сих пор, хоть я уже была в другом мире, давно и безвозвратно взрослая.

«Таких не берут в космонавты, – пронеслось в голове. – А в Тело Света? Тоже не берут…»

Я сидела на вершине мира, готовая поступить правильно, спасти всех и пожертвовать собой, но снова отвергнутая. От чернильной кляксы боль стала такой, что и на мёртвом камне не снилась. А я думала, что всё знаю о ней… Мысли, которые она приносила, впивались в голову круче, чем клык масломорда. «Ну и пусть будет, – бурчала про себя я, – раз иначе нельзя, раз ничего не выходит даже в паре шагов от блаженства. Раз меня к нему не пускают. А он не любит меня!»

Мы остались с обидой один на один. Но как же я от неё устала! Вспомнилось, как я справилась с физической болью на ложе, я просто смирилась с ней. Надо смириться и с этой болью? Она никуда не уйдёт? Стиснув зубы, я продолжала дышать, рассматривая свою боль. И вдруг опешила: если правила игры мои, значит, и боль я себе сама придумала? А зачем?

В недоумении я стянула тяжеленную кляксу с собственной головы и посмотрела в её тусклые крошечные глазёнки. Она меньше меня, но управляет мной. Разве это не странно? А почему я позволила?

С этой мыслью боль начала стекать на пол крупными масляными каплями и… растворилась. И вместе с этим мышцы расслабились, внутренний спазм прошёл, забрав с собой ком в горле и не выпущенные наружу слёзы. В них больше не было нужды.

Воздух прохладной струйкой влился в лёгкие, омыл всё и выплеснулся, потеплев. Без обиды в сердце стало светло и свободно. Избавившись от боли, я с удивлением поняла, чего хочу на самом деле.

Открыла глаза и тут же увидела тугие спирали энергии, которые спускались от Тела Света к каменному постаменту вокруг Оракула, по подобию труб, напоминающих формой мощнейшие тросы. Их было семь. Так вот что втягивает магию света в Шпиль!

На «экране» Оракула со сжатых ладоней принца и отца Лэйнара капнули на жертвенник капли крови. Клятва принесена! И могулы на площади пожали руки представителям лаэров.

* * *

Изображения в Оракуле исчезли, пламя успокоилось.

– Я знаю, что удерживает энергию Тела Света, я вижу, – произнесла я.

Лэйнар смахнул с себя задумчивость и с готовностью ответил:

– Отлично. Передашь мне часть дара, чтобы я тоже мог увидеть? Достаточно согласия, остальное я сделаю сам.

Я молча подошла к нему. Взяла за руку и подвела к чаше Оракула.

– Привязка здесь? – удивился он.

– Погоди. – Я оставила Лэя рядом и опустила ладонь в белый костёр. Проговорила с почтением: – Великий Оракул, покажи, пожалуйста, мой путь.

Мистический огонь вспыхнул в ответ, расширился, но изображения не появилось, только мерцающий свет стал сильнее, – пришлось сощуриться, настолько слепящим он был. Я обернулась к Лэйнару.