В тени вечной красоты. Жизнь, смерть и любовь в трущобах Мумбая

Много лет территория аэропорта, благодаря которому так или иначе кормились все обитатели Аннавади, была неухоженной и бестолково организованной. В здании вечно отовсюду свисали разномастные провода, периодически прорывало канализацию… Однако сейчас, на волне экономического подъема, правительство решило преобразить «воздушные ворота города» и отдало управление аэропортовой зоной в частные руки. Для этого был создан консорциум из нескольких фирм, ведущую роль в котором играла корпорация GVK. Новые менеджеры, люди амбициозные и целеустремленные, мечтали навести здесь порядок и построить современные терминалы, прекрасные с архитектурной точки зрения и отвечающие последнему слову техники. Все это должно было впечатлить гостей города и внушить им, что Мумбаи поистине является одним из значимых центров мировой цивилизации. Помимо прочего, государство поручило частным управляющим снести трущобы – Аннавади и еще тридцать такого же рода поселений, стихийно выросших на формально никому не принадлежащей земле. И хотя разговоры о том, чтобы стереть с лица земли бедные кварталы вокруг аэропорта, шли очень давно, похоже, на этот раз GVK и муниципальные власти решили довести дело до конца.

Привести в порядок всю территорию, прилегающую к аэропорту, требовалось прежде всего из соображений безопасности. Чем не уважительная причина, чтобы выгнать давно обосновавшихся здесь бедняков? Их было, по грубым подсчетам, около девяноста тысяч семей. Другим мотивом для сноса трущоб была высокая стоимость этой земли. Там, где сейчас ютились лачуги, можно будет начать многоэтажное строительство, которое принесет фантастическую прибыль. Третий фактор был не менее весомым. Аэропорт носил гордое название «Новые ворота Индии» (его украшал красочный логотип с распустившим хвост павлином). А трущобы вовсе не были предметом гордости индийцев. Напротив, это была одна из наиболее болезненных проблем, которой стыдилась страна, признанная одной из самых быстро развивающихся в мире.

Крупные банки Америки и Великобритании переживали острый кризис, и капитал устремился на восток. Сингапур и Шанхай смогли дать ему приют и сказочно расцвели с притоком западных денег. Что до Мумбаи, то город мог бы и лучше воспользоваться ситуацией. Здесь тоже было много молодых, перспективных, легко обучаемых людей, чей труд стоил недорого. Но вот незадача: индийская финансовая столица была также широко известна как столица трущоб. Несмотря на растущую экономику, более половины жителей Большого Мумбаи обитали в сколоченных из подручных материалов времянках. Некоторые иностранные бизнесмены взирали на расстилающиеся под крылом садящегося лайнера убогие хижины с отвращением, другие – с жалостью. Но почти все приходили к выводу, что в современном, развитом, эффективно управляемом мегаполисе такое явление неуместно.

В Аннавади понимали, что дни квартала сочтены. Дома обречены на снос, да и рабочих мест, дававших местным жителям пропитание, скоро не будет. И все равно люди цеплялись за эти двадцать соток земли, служившие им единственным пристанищем в городе. Район условно разделялся на три части. Абдул и Раул жили в так называемом Тамил Саи Нагаре, самом старом и относительно чистом уголке, примыкающем к общественным туалетам. Там же, где обитал Сунил, было беднее и грязнее. Здесь обосновались далиты из сельских районов штата Махараштра. (Далиты, также именовавшиеся ранее неприкасаемыми, занимали самое низкое положение в иерархии индийских каст и цехов – предельно сложной и консервативной системе, предписывающей каждому человеку от рождения определенный род занятий и закреплявшей за ним определенное место в обществе). Далиты из Аннавади назвали свой «микрорайон» Гаутам Нагар в честь восьмилетнего мальчика, умершего от воспаления легких, когда власти аэропорта в очередной раз «зачищали» трущобный район.

Третья часть представляла собой даже не улицу, а испещренную рытвинами дорогу у самого входа в Аннавди. Здесь не было лачуг. Большинство мусорщиков обитало в этой части квартала. Спали они на своих мешках, чтобы коллеги по цеху не украли их сокровища.