В тени вечной красоты. Жизнь, смерть и любовь в трущобах Мумбая

С одной стороны, ему было стыдно демонстрировать другим свой страх. С другой – он считал, что вести себя иначе просто неразумно. Сортируя газеты или банки, он работал в основном руками, а сам наблюдал за соседями. Это развлекало его, к тому же на основе наблюдений он строил различные социальные теории. Одна из них казалась правдоподобнее остальных. Абдул заметил, что удача и счастье человека, живущего в Аннавади, зависели не столько от рода занятий и профессионализма, сколько от того, насколько умело он мог избегать разного рода неприятностей и катастроф. Счастлив тот, кого не сбил поезд, не обидел староста, не покусал малярийный комар. Конечно, он жалел, что ему не хватает ума и смекалки, но в то же время верил, что у него имеется не менее ценное для выживания в этой среде качество. Он обладал тем, что местные называют «чоканна» – был бдителен, всегда начеку.

– Я умею смотреть во всех направлениях, – говорил он иногда. Абдул был убежден, что предчувствует опасность и знает, как увернуться от нее, пусть даже в последний момент. История с Одноногой была первым случаем, когда он совершил промах.

Неизвестно, сколько времени прошло до того, как на майдане появилась соседка по имени Синтия. Она орала что есть мочи: «Почему же полиция не арестовала всю семью?» Синтия была подругой одноногой Фатимы и ненавидела Абдула и его родных, так как ее семейный мусорный бизнес прогорел. «Давайте все пойдем в участок и попросим полицейских, чтобы они забрали остальных», – громко призывала она обитателей Аннавади.

Из дома Абдула в ответ не раздалось ни звука. Через некоторое время Синтия наконец заткнулась. Похоже, ее никто не поддержал и на марш протеста выходить не собирался. Соседи лишь разозлились за то, что она их разбудила. Постепенно напряжение начало спадать, Абдул немного расслабился… И тут услышал повсюду звон металлических кастрюль. Он приподнялся, встревоженно и озадаченно оглядываясь по сторонам.

Золотой свет струился через щели в двери. Но это не была дверь его склада. Он на секунду задумался и вспомнил, что это за место: это хижина молодого повара-мусульманина, жившего на другой стороне двора. Было уже утро, а металлический звон оповещал, что обитатели соседних лачуг уже встали и готовят завтрак.

Каким же образом он, Абдул, оказался здесь – в штанах, лежащим на полу? Когда он пересек майдан? Видимо, от страха у него случился провал в памяти, и он так никогда и не смог вспомнить, как провел последние несколько ночных часов. Ясно было одно: в самой ответственный, критический момент своей жизни, в ситуации, требующий мужества и предприимчивости, он не поспешил покинуть Аннавади, а просто заснул!

Наконец ему стало ясно, что надо делать: срочно отыскать мать. Он оказался неспособным к бегству и нуждался в ее руководстве. Она должна подсказать, что теперь делать.

Зеруниза проинструктировала его молниеносно:

– Беги быстрее, изо всех сил! – напутствовала она его.

Абдул схватил чистую рубашку и выскочил из дома. Через пустырь, потом вдоль неровно выстроившихся трущоб и дальше, дальше по гравиевой дороге. Вот справа куча мусора и водяной буйвол. Это его квартал. Напротив – сверкающий стеклом «Хайат». На бегу он с трудом пытался застегнуть пуговицы рубашки. Через двести метров путь ему преградила ведущая к аэропорту трасса. Вдоль нее тянулись цветущие сады – он почти не ходил среди этих деревьев и никогда не любовался всеми этим красотами. Здесь даже порхали бабочки…

Но он пролетел мимо и направился к аэропорту. Зал прилета – вниз, зал отправления – вверх. Нет, не сюда, а в сторону, вдоль длинного металлического забора, выкрашенного в бело-голубые цвета. За ним слышался стук забиваемых свай и рев экскаваторов – возводился новый суперсовременный терминал. По ходу он машинально прикинул стоимость листов алюминия, из которых было сделано ограждение. Мусорщик, которому удалось бы стащить и продать пару таких панелей, мог бы жить на эти деньги целый год.

Он все бежал. Круто повернул вправо перед стоянкой такси: желто-черные машины на утреннем солнце сияли так, что свет резал глаза. Снова направо, вдоль круто изгибающегося шоссе и склонившегося над проезжей частью дерева… И, наконец, последний поворот, после чего Абдул оказался на территории полицейского участка Сахар.

Зерунизе было достаточно одного взгляда на испуганное лицо сына, чтобы понять: этот не сможет прятаться от полиции. Да и сама она, проснувшись, встревожилась: из-за того, что Абдул сбежал, полицейские, наверное, будут жестоко избивать ее мужа. Долг старшего сына предписывал тому прийти на помощь больному отцу.

Абдул шел, чтобы выполнить свой долг, и делал это почти что с радостью. Пусть виновные прячутся. А он невиновен, у него же это просто на лбу написано. Что оставалось делать? Только предаться в руки властей, которые докажут его невиновность. Правда, за свою недолгую жизнь он имел возможность убедиться, что ни закон, ни справедливость не имеют силы. Но сейчас он снова был готов поверить в них.