В тени вечной красоты. Жизнь, смерть и любовь в трущобах Мумбая

– Да там были одни только знаменитости! Это была болливудская вечеринка. Некоторые звезды не выходили из VIP-зала, огороженного шнуром, но Джон Абрахам[7], например, продефилировал совсем близко от меня. На нем было красивое черное пальто, он стоял и курил прямо рядом со мной. И Бипаша[8], наверное, была там, но я не уверен, она это или какая-то похожая на нее актриса. Менеджер запрещает нам разглядывать гостей, и если застанет за этим занятием, тут же уволит, а всю зарплату заберет себе. Нам это правило, как слабоумным, двадцать раз повторили перед началом фуршета. Надо во все глаза следить за скатертями и за ковром, чтобы на него не падал мусор. Если появится грязная пустая тарелка, нужно потихоньку проскользнуть к столу и тут же убрать ее, а если на полу валяется салфетка, подхватить и отнести в мусорную корзину в служебном помещении… Какой же красивый был тот зал для приемов! Сначала мы застелили его толстым и мягким ковром – чуть ступишь, проваливаешься в пушистый ворс. Потом расставили свечи и зажгли их, потушив верхний свет, так что там был полумрак, как на дискотеке. На стол в центре шеф-повар поместил скульптуры двух огромных дельфинов из подкрашенного льда. У каждого вместо глаз были вишни…

– Идиот, к черту дельфинов, расскажи про полуголых девушек! – запротестовал Мирчи. – Когда они так одеваются, то явно ждут, что на них будут смотреть.

– Нет, серьезно, смотреть нельзя. Нельзя разглядывать даже уборные для богатых, иначе тебя тут же вышвырнет охрана. Но, кстати, туалеты для обслуживающего персонала тоже были ничего. Можно было выбрать, каким пользоваться – индийским или американским[9].

Раул, склонный к показному патриотизму, выбрал туалет в национальном стиле, представлявший собой простую дыру в полу.

Другие мальчишки обступили Раула, распинавшегося возле дома Хусейнов. В Аннавади любили обсуждать разврат и невоздержанность гостей в пятизвездочных отелях. И вообще любили поговорить о том, что происходит там. Один из мусорщиков, накачанный наркотиками, как-то дошел даже до того, что обращался к самой гостинице: «Я знаю, ты хочешь убить меня, гребаный «Хайат»! Но впечатления Раула имели особую ценность, потому что были искренними и правдивыми. Во всяком случае, если он и привирал, то процентов на пять. Такие рассказы укрепляли его авторитет, и подростки признавали превосходство этого мальчишки с веселым и живым нравом.

Раул, стараясь быть объективным, честно сообщил, что сам он не считает себя ровней постоянным служащим «Интерконтиненталя». Многие официанты были студентами или уже имели высшее образование. Высокие, светлокожие, с мобильными телефонами… Экраны их телефонов были такими гладкими и блестящими, что можно было смотреться в них, как в зеркало, что официанты и делали, время от времени поправляя прическу. Некоторые из них смеялись над Раулом и его длинным, выкрашенным в синий цвет ногтем на большом пальце руки (в Аннавади это считалось очень мужественным). Но когда парень срезал ноготь, все равно нашлось, над чем поиздеваться. Например, служащих потешала его речь. Раул сказал друзьям, что слово «сахиб», с которым в Аннавади обращались к богатым господам, не годилось для городской элиты.

– Они считают, что так может говорить только деревенщина, тапори, – заявил он. – Правильное обращение – «сэр».

– Сэрр-р-р, – передразнил кто-то, форсируя «р», и все, хохоча, тоже стали повторять это слово.

Мальчишки стояли плотной группкой, хотя места во дворе было достаточно. Для тех, кто привык жить кучно в тесных халупах, такой близкий контакт с собеседником нисколько не смущал. Абдул обходил их то справа, то слева, собирая багажные бирки, которые унесло ветром со склада. Никто из ребят не обращал на него внимания. Абдул говорил мало, а когда выдавливал из себя что-нибудь, казалось, что он неделю обдумывал простую фразу. Может, ему бы удалось завести пару друзей, если бы он умел рассказывать истории.

Однажды, пытаясь развить в себе эту способность, Абдул сочинил байку о том, как сам однажды побывал в «Интерконтинентале». Будто там показывали болливудский фильм «Добро пожаловать», и будто он собственными глазами видел Катрину Каиф[10], всю в белом. История вышла малоправдоподобная. Раул сразу понял, что все это – выдумка. Поэтому послушать Раула сейчас было очень полезно, чтобы в будущем врать более убедительно.

Непальский мальчик стал расспрашивать о женщинах из гостиницы. Через щели в заборе он видел, как они курят у входа, поджидая своих водителей. Они курили не по одной сигарете, а помногу.

– Из какой деревни все эти женщины? – интересовался непалец.

– Слушай, идиот, – бурно отозвался Раул. – Белые люди приезжают из разных стран. Нужно быть совсем неотесанным, чтобы не знать таких простых вещей.

– Из каких стран? Из Америки?

Точно ответить на этот вопрос рассказчик не смог.

– Но и индийцы останавливаются там, это я точно знаю, – сказал он. Это были «полноценные» индийцы, высокие и толстые, а не такие хилые задохлики, как непалец и другие мальчики из трущоб.