В тени вечной красоты. Жизнь, смерть и любовь в трущобах Мумбая

Евнухи, мигранты из штата Тамилнад, не особо разбирались, чем разные политические движения отличаются друг от друга. Но все равно они очень хотели голосовать. Проблема состояла в том, что избирательные комиссии часто не принимали регистрационные документы, предоставляемые мигрантами и некоторыми ограниченными в правах меньшинствами. У Айши и ее мужа были карточки для голосования, а также идентификационные номера, позволяющие каждому из них голосовать дважды на одних выборах в разных округах. И в то же время у многих обитателей Аннавади, не являвшихся коренными жителями Махараштры, не было возможности даже один раз отдать свой голос. Например, Зеруниза и Карам давно получили временную регистрацию, но она не давала им избирательного права. Семь лет они пытались добиться его, но все тщетно.

Для обитателей Аннавади, не значившихся в списках комиссии, возможность отдать свой голос была важна вовсе не потому, что им так уж хотелось повлиять на политический расклад сил. Для них ключевым был сам момент, когда они опустят бюллетень в урну. В эти минуты обездоленные, живущие в антисанитарии, в криминальной среде, занятые на нелегальной работе люди почувствуют себя равными всем остальным гражданам страны.

Самый высокий из евнухов склонился перед Айшой, а затем упал к ее ногам.

– Учительница, – обратился к ней он. – Год назад мы подали свои регистрационные документы в округ, но до сих пор не получили избирательных карт. Мы вроде бы сделали все, что требовалось – и никаких результатов. Но скоро выборы. Не смогла бы ты подать наши бумаги еще раз, обратившись к нужным людям, чтобы нам дали право проголосовать?

Айша взяла со стола зеркальце.

Евнух кашлянул.

– Учительница! Ты сможешь нам помочь?

Манджу подняла бровь. Ее мать вела себя так, как будто бы евнухов вообще не было рядом. Она взяла тюбик с увлажняющим кремом и медленно стала наносить его на лицо. Потом она вытряхнула на ладони немного пудры и похлопала по щекам. Она явно собиралась куда-то уходить.

– Что она делает? Красится? – громким шепотом спросил один из евнухов у всех остальных. Но Айша его не слышала, она мысленно была уже где-то в другом месте.

Она больше не староста. С политикой покончено. К черту незарегистрированных евнухов и всех других жителей Аннавади. «Довольно с меня беготни и волнений из-за всех этих мелких делишек», – думала Айша. Ей наплевать, сядут ли Хусейны в тюрьму. Она не обратит внимания, если вдруг половина квартала вымрет от туберкулеза или дух Фатимы устанет праздно витать в своем любимом убежище и возьмется за чистку туалетов (которая, между прочим, им крайне необходима). Наверное, Айше придется еще некоторое время жить здесь. Но теперь она не принадлежит этому кругу. Она директор благотворительного фонда, образовательной организации с официальным регистрационным номером. Возможно, вскоре у нее будут даже зарубежные спонсоры. Айша теперь – респектабельная дама, живущая в стране больших возможностей. И, кстати, она опаздывает на свидание.

– Встретимся у автозаправки, – сказал ей по телефону мужчина. – И надень то розовое домашнее платье, которое мне так нравится.

Женщина с улыбкой зашла за кружевную занавеску и обмотала вокруг себя шелковое сари с изящным черно-белым рисунком. Она стала теперь другой и наденет то, что ей нравится.

Манджу с любопытством оглядела мать.

– Ты хорошо выглядишь. Этот наряд больше тебе идет, чем тот розовый.

– Да уж, хорошо, – мрачно буркнул один из евнухов, когда сияющая Айша шагнула из дому в темноту ночи.

Глава 17 Школа, больница, поле для крикета

В середине мая были объявлены результаты выборов. Жаждущей реформ элите не удалось переломить ситуацию. Большинство парламентариев были переизбраны и вновь сели в свои кресла. Прежний премьер-министр занял свой пост[106]. Обещания радикально изменить подходы к управлению страной, щедро раздававшиеся политиками до общенародного голосования, были благополучно забыты. Через несколько недель после оглашения итогов выборов на окраину Аннавади прибыли посланные властями аэропорта бульдозеры.

Стена с «Вечной красотой» была разрушена, а через два дня засыпали сточный пруд, рассадник тропической лихорадки и малярии. Образовавшуюся площадку старательно разровняли, видимо, готовили к строительству какого-то здания. В Аннавади люди утешали друг друга: «Ничего, нас пока не трогают, все работы ведутся вокруг квартала». Уничтожение трущоб на территории аэропорта пройдет в несколько этапов в течение нескольких лет, так что жители еще успеют собраться вместе, все обсудить и понять, что на программе по их переселению наживутся очень многие – далеко не одни лишь политики и предприниматели, скупавшие местные лачуги.