В тени Золушки

На самом деле рука тревожила гораздо сильнее. Когда кончилось действие анестезии, противная, тянущая боль расползлась до самого плеча и до сих пор никак не хотела стихать. Женя даже подумывала о том, чтобы опять посетить доктора, но пока не выбрала для этого времени: Мишка потребовал оставить его дома, раз маме не нужно идти на работу. Сопротивляться было бесполезно: своим упрямством маленький человечек иногда слишком напоминал отца… Да Женя и не особенно настаивала: ей самой не хватало тех коротких часов, которые оставались на общение с сыном после сада. Незапланированный отпуск стал подарком, сладким и драгоценным, который не могла омрачить даже неутихающая боль. Все пройдет. Просто рана оказалась глубокой, а ее болевой порог – слишком низким.

– Я не мог позвонить раньше. Прости.

Женя улыбнулась. Нелепо. Ему не нужно оправдываться. У каждого давно своя жизнь, с чего вдруг Антон решил, будто должен ей что-либо?

– Тебе вообще не стоило этого делать.

– Я обещал.

Ну конечно. Исполнение данного слова – его фишка. Нарушить обещание – непростительная слабость, почти преступление. Странно и так по-детски, в их-то случае…

– Отлично. Обещание выполнено, может расслабиться.

– Жень… – он помолчал, словно теряясь. Удивительно, в кои-то веки ему нечего сказать. Подобное и припомнить сложно. – Нам надо поговорить…

– Мы именно этим и занимаемся.

– Не так… Не по телефону. Давай встретимся, поужинаем вместе.

О чем им разговаривать? Она думала, перебирая в уме все возможные варианты, и ни один из них не казался достойным, чтобы согласиться на свидание. С НИМ. Хоть и хотела этого больше всего на свете, прекрасно осознавала, что ничего хорошего не выйдет. Будет только больнее, горше, а потом, когда все в очередной раз закончится, пустота и одиночество разорвут ее в клочья.

– Я не хожу по ресторанам, Антон. Уже давно.

Перевела взгляд на мальчишку, разлегшегося прямо на полу и пытающегося выудить застрявшую под кроватью игрушку. Они с Мишкой собирались отправиться на набережную, где прямо к самому берегу слетались дикие утки и лебеди, доверчиво ожидающие угощения от прохожих. И менять планы Женя не станет ни в коем случае.

– Мне нужно тебя увидеть. Пожалуйста.

– Что ты хочешь? Я не вижу тем для обсуждения.

– Полчаса времени. Подъеду, куда скажешь.

Его настойчивость не удивляла, хотя раньше просьбами он себя почти не утруждал. Просто брал, завоевывал то, что хотел. Тогда, шесть лет назад ее все устраивало, хотелось подчиняться мощной энергетике, даже на расстоянии исходящей от него. Но не теперь. Оттого и было слишком неожиданно слышать, как Антон… просит…

– Женечка… Ты в любой момент сможешь уйти.

Она глянула в зеркало, щедро отразившее все ее недостатки: бледное лицо, под глазами круги от бессонной ночи, а усталость не скрыть даже тональным кремом… Хороша, нечего сказать. Выглядит как раз соответствующе для свидания с бывшим возлюбленным. Увидит – и вряд ли захочет продолжать общение, ведь привык лицезреть рядом красивую картинку… Вспомнить именно в этот момент Кристину не составило труда. Женя беззвучно вздохнула, вытирая глаза: пусть сравнит, чтобы в следующий раз не приходило в голову набирать ее номер.

– Я буду на набережной минут через тридцать, на площадке за дельфинарием. Приезжай, если хочешь.

За это время она успеет только одеться и добежать до маршрутки, ни о каких макияже или прическе не может идти речь. Ну и пусть, что ей терять-то на самом деле?

– Спасибо… – Антон отключился слишком быстро, лишая возможности передумать. Усмехнулась собственному отражению и растерянно замерла у шкафа, рассматривая немногочисленные наряды.

– Мам? – Миша тут же оказался рядом. – Мне собираться? Мы уже едем?

Женя присела рядом с малышом.

– Вы приедете чуть попозже, с тетей Светой. Я должна увидеть одного человека, а потом пойдем гулять. Хорошо?

Чувство вины сдавило грудь: она обещала этот вечер сыну, а теперь словно ворует для них двоих предназначенное время. Меняет на встречу с его отцом… Знал бы он…

– Мама? Ты плачешь?

Теплые, нежные ладошки коснулись лица. Женя торопливо отвернулась, успевая заметить пальчики, намокшие от ее слез.

– Больно?

Он тронул бинт на руке, испуганно заглядывая в глаза.

– Давай подую. Я сегодня не дул, и опять болит, да?

– Нет, нет, милый… – прикусила щеку изнутри, сдерживая всхлипы. – Все хорошо, Мишань. Просто в глаз что-то попало.

Невесомое прикосновение ласковых ручонок на щеках. Поцелуи… везде, куда попадали губки, все еще пахнущие съеденным после обеда шоколадом.

– Я посмотрю.

Глядя, с какой серьезностью малыш высматривает в ее глазах несуществующую соринку, не выдержала – рассмеялась.

– Нету ничего. Ты ее выплакала наверно.

– Точно, сокровище мое. Выплакала. Прости, что напугала тебя.

– Ты собирайся, мам, а то опоздаешь. Света скоро придет?