В теснинах гор

Было над чем размышлять Надиршаху, с трудом глотал он горькую обиду неудач. Потерять все войско, оставить на полях сражения дорогое оружие, погубить чистокровных лошадей, верблюдов, мулов. Шах видел, как упал моральный дух оставшихся в живых, в каждом воине он видел теперь труса и предателя. Любой шорох, даже скрип колес, цоканье копыт раздражали его, вызывали подозрения. Вино, которое он пил, казалось ему отравленным и не опьяняло его, чарующие взгляды персиянок и турчанок, прекрасных наложниц шаха, не отвлекали от тягостных дум.

В сумерки, когда по склону, покрытому сосновым лесом, на левом берегу реки Калии проходили воины шаха, заметил их отряд Магдилава. Был вечер, солнце зашло, и из глубоких ущелий начала выползать темнота, простирая свои черные крылья над долиной.

— Шатер Надира несут! — сообщил горец, который поднялся до самой макушки высокой сосны, — люди тащут его арбу. А кругом воины.

— Неужели самого Надира увижу, — обрадовался Магдилав. Решение созрело тут же. Напасть неожиданно. А ведь никто не думал, что попадется Надйршах. Уже вторые сутки отряд искал Герей–хана. А вот чуть не напоролись на самого шаха.

— Их так много, может, сообщим нашим, — засомневались некоторые.

— Тогда упустим Надира. Медлить нельзя. Нас мало, и враг нас не видит. Пропустим их до той лощины, подойдем тихо, без коней, без винтовок, с саблями — рассчитаемся с Надиром и тут же исчезнем.

Так и сделали. Раздвинулись густые ветви сосны, вышел с обнаженной саблей залим–великан, и воины Надира, бросив шатер, разбежались. Магдилав в миг очутился около поверженного шатра.

Злобно кричал Надир, визжали его жены — от внезапного удара об землю наконец дверь открылась, и Надйршах в ужасе окаменел. Его маленькие глаза налились кровью, он схватился за саблю, но взмахом левой руки Магдилав сорвал ее с шаха. Сам шах свалился к ногам багадура.

— Поднимайся, Надир, пришел твой час, ответишь теперь за все, — спокойно приказал Магдилав. Он поднял шаха за ворот халата той же левой рукой, ибо в правой он держал обнаженную саблю. Надиршах кричал что‑то на своем языке, а маленькое тело его подпрыгивало и корчилось в смертельной муке.

И вдруг прогремел выстрел. Зашатался Магдилав — проклятая пуля сразила великана. Слабеющая рука разжала ворот ханского халата, взмах его огромной сабли пришелся по голове телохранителя шаха. Раздался еще залп и рухнул Магдилав па родную дагестанскую землю, орошая ее своей алой кровью.

С тех пор много раз гремел гром в Дагестанских горах, много воды унесли быстрые горные реки к седому Каспию. То убыстряя ход, то замедляя, будто поднимаясь по склонам, проходила жизнь, вечный конь, которому нет начала и конца, который не знает ни старости, ни усталости.

Шло время, изменяя и природу, и человеческую жизнь, и где‑то вдали остались события, которые происходили двести с лишним лет назад, когда Надиршах, великий владыка, четырежды совершал походы в страну гор и четырежды возвращался разбитый и побежденный.

Папаху хана, которую Надир потерял в горах, вместе с золотым седлом и саблей, говорят, нашли горцы на том самом месте, где убили Магдилава, и потом передавали из рук в руки, чтобы сберечь, как память о пораженном завоевателе. Сабля сохранилась до наших дней. В краеведческом музее Дагестана покоится она под стеклом. На ней высечены слова: «Принадлежала завоевателю Тимуру 1328 г. Спустя более 330 лет ее обладателем был Надиршах. 1739 год».

А легенды о славных битвах горцев с иноземцами живут до сих пор, как эхо далекой ушедшей жизни, передаются из уст в уста, из поколения в поколение. Остались и разрушенные сторожевые башни, крепости далеких времен, среди них и Турутли. Стоит он на высоких скалах, заброшенный и угрюмый, храня в себе печальную повесть о семи братьях и изменнице сестре. Помнят люди и Магдилава. Многим новорожденным давали его славное имя. Теперь носит его и молодой инженер. Правда, он не великан, не багадур, он не карабкается по скалам в поисках меда диких пчел. Этот Магдилав — гидроинженер и работает на плоскости, занимается оросительной системой родного совхоза, куда перекочевали славные гондохцы, променяв тесную, скудную землю предков на просторные богатые поля. Пусть будет достоин он имени Магдилава–багадура.

И вы, дорогие читатели, я думаю, желаете того же молодому инженеру, будущему герою моей новой повести…

ПОЛИНА–ПАРИДА

1