В тихой Вологде

Вдали показалась колокольня Софийского собора – значит, он отмахал уже половину пути. Теперь он шёл по узкой тропке озимым полем, по-крестьянски оценивая зелёные всходы. Вдали, как сказочные крылатые чудовища, стояли в ряд четыре ветряных мельницы. А вот и Осановская усадьба помещиков Волковых: двухэтажный, украшенный деревянной резьбой дом, огромный сад с длинными тенистыми аллеями и отдельно на холме небольшая красивая церквушка.

В этом доме три года назад Павел видел отца Иоанна Кронштадского[2]. Слава об этом пастыре, прозорливце и целителе, шла по всей России. Тогда, летом 1903 года, батюшка, путешествуя на пароходе по северным рекам, сделал остановку в Вологде. Утром он прибыл в Спасо-Всеградский собор, где отслужил обедню, после чего городской голова Николай Александрович Волков привез его в свою загородную усадьбу. Как-то очень быстро об этом узнали в окрестных деревнях. Когда Павел с матерью и двумя сестрами пришли в Осаново, вокруг дома и в саду уже было много народа. Отец Иоанн показался на высокой открытой веранде, рядом с ним стояли вологодский архиерей, городской голова и губернатор. Он стал говорить, обращаясь к народу, плотной толпой стоявшему у дома, и его сильный голос, казалось, проникал в самую душу. Говорил он о том, что все наши беды – болезни, неурожаи, засухи, пожары, падежи скота – происходят Божьим попущением из-за того, что слаба вера в народе. И еще Павлу запомнились слова о том, что люди ждут от Бога чудес, а Он обыкновенно откликается на их просьбы через законы природы. И наказывает людей также посредством законов природы, установленных Божественной премудростью.

Затем отец Иоанн вышел в сад, тут же православный люд окружил его. Ему пришлось встать на нижнюю ступеньку крыльца, и тогда люди стали поочередно подходить к нему под благословение. Особенно много подходило женщин, каждая рассказывала о своем горе, спрашивала совета. У той муж пьяница, у другой детей нет, у третьей какая-то неизлечимая болезнь. Отец Иоанн всех благословлял, всех утешал и давал надежду.

Когда батюшка садился в коляску, чтобы ехать на пристань, люди, столпившись вокруг, не хотели отпускать его. Многие хватали руками колеса, иные пытались прикоснуться хотя бы к краю его ризы, некоторые бросали в коляску письма, записки о поминовении, пакеты с деньгами. Из толпы слышалось: «Голубчик ты ненаглядный, помолись за нас, грешных!». И когда экипаж все-таки тронулся, верующий народ долго бежал за ним по дороге.

– А ведь и правда, удивительный батюшка, – думал Павел, шагая по той же дорожке, по которой когда-то коляска увозила отца Иоанна. – Ведь сестра Нюра после встречи с ним перестала заикаться. А он всего лишь погладил её по головке.

Дорожка вывела Павла к вокзалу, теперь он пошел городскими улицами и вскоре оказался перед домом с вывеской: «Лебедевъ. Обувь на заказъ». В доме, видно, еще только просыпались. Зайдя в мастерскую, Павел увидел, что его друг Венька лежит под одеялом, сладко потягиваясь. Венька был родом из-под Кадникова, квартировал прямо в мастерской.

– Рано ты встаешь, крестьянская твоя душа, – говорил он Павлу, одеваясь. – Давай-ка вместе чайку попьем. Сейчас самовар поставлю.

– Ладно, я сам поставлю, ты давай умывайся да молись, – отвечал Павел, доставая из котомки завернутый в холщевую тряпицу пирог с картошкой. Венька махнул рукой:

– С этими молитвами мне родители во как надоели, а тут еще ты.

За чаем Венька, с аппетитом уплетая сочные ломти, говорил:

– Сегодня хозяин со всей семьей на Всенощную идет, завтра у них в церкви праздник. И нас раньше отпускает. Давай с тобой сходим в Народный дом, там интересное будет.

– Театр, что ли, будут показывать?

– Нет, речи говорить будут. Ссыльные, да из местных кто-то. – Венька перешел на шепот. – Ты, Паша, никогда не думал, почему так по разному люди живут: у кого дом такой, что в нем заблудиться можно, да прислуга, а кто работает всю жизнь, не разгибается, а живет в избенке тесной. Вот нам какое жалованье положили? Шесть рублей в месяц. А сапоги тебе за сколько продали?

– Ну, за девять рублей. Так ведь кожу скорняк не дешево отпускает.

– Значит, ты за прошлый месяц ничего не получил и за нынешний получишь с гулькин нос.

– Так ты Веня не забывай, что нас хозяйка обедами кормит.

– Какие там обеды! Ноги протянешь от её обедов. А сама разъелась, аж лоснится. Хитрая, деньги наши зажилила.

– Какие деньги?

– А помнишь, третьего дня купец приходил, сапоги охотничьи забирал. Он при мне хозяйке полтинник дал, сказал: «Это ребятам на чай». А она нам сколько дала? По 15 копеек только, значит 20 копеек – себе.

– И то правда, – сказал Павел, – работаем, работаем, а чему научены? Только дратву сучить. Пора бы нам уж голенища тачать. Так не дает хозяин.