В тихом омуте...

"Ты в полном дерьме. Посмотри кассету в своем видеомагнитофоне и убедись в этом. Это только часть документальных порносъемок в Греции, к которым ты приложил руку. Согласны забыть об этой истории, если договоримся о цене за все материалы по Греции. Если не столкуемся – увидишь их все целиком на одном из телеканалов с соответствующими комментариями. Органы тоже в стороне не останутся, будь спокоен. Контрольный звонок с перечнем условий – завтра с 22.00 до 22.15”.

Я не боялась, что меня можно вычислить: письмо было написано четкими печатными буквами, не имеющими ничего общего с моим почерком, да и, пожалуй, им будет не до графологической экспертизы. Кроме того, круг знакомых Туманова патологически широк, в его орбиту вовлекаются все новые и новые люди, я лишь одна из многих: только на моих глазах Володька познакомился с добрым десятком нужных человечков самого разного калибра.

…Разместив текст на двух сторонах невинной открытки “С днем рождения” – лохматый щенок и утенок в матроске, – я сожгла все черновики и выбросила в мусоропровод фломастеры, которыми писала, – никаких улик, никаких улик.

Для того чтобы сделать копию, мне пришлось прикупить самый дешевый видеоплейер – не стоит возбуждать лишних подозрений ни у кого. На куске пленки в течение пяти минут умирала несчастная Юленька.

Я отправилась к Володьке, хорошо зная его сегодняшнее расписание: отборочные туры районного конкурса, а потом – клуб, где у него была назначена встреча с ведущим светской хроники московского дециметрового канала.

Никого не встретив в подъезде, я добрых пять минут звонила в дверь – на случай непредвиденных обстоятельств. Потом открыла ее и вошла.

Квартира в отсутствие Володьки выглядела еще более неухоженной, а женщины на плакатах – потерянными: им некому было демонстрировать свои стриженые лобки. Вещи в отсутствие хозяина тихонько сходили с ума, собирались в самые невероятные группы, сидели на корточках у тротуара, как праздные узбеки, пожевывали табак – в общем, делали что хотели.

Я вставила кассету в видеомагнитофон, поставив ее на начало, и положила письмо туда, где Володька сразу же найдет его – в огромный холодильник. По приезде он всегда трескает пиво, я очень хорошо усвоила эту его привычку. Я поставила письмо и прижала ее упаковкой пива.

Я задержалась лишь на секунду – меня пронзила шальная мысль: еще можно все переиграть, дать отбой, забрать письмо, забрать кассету; спать с Володькой, а в перспективе с кем-то другим, не таким толстым, но таким же ласковым – кого я смогу полюбить; пить вино в клубе, внедриться в одну из частных телекомпаний в качестве ведущей какого-нибудь развязного шоу. Выйти замуж, поменять фамилию – никто и концов не найдет…

Но я тут же вспомнила вчерашний день, когда переписывала финал съемки: ты не имеешь права, Юленька с перерезанным горлом уже не сможет за себя отомстить – значит, это должен сделать кто-то другой. А кто-то другой – это я.

…Я выбросила в мусорный бак возле своего дома дубликаты ключей, а вечером уже была в клубе. Туманов еще не приезжал, хотя до встречи с модным телевизионным тусовщиком оставалось всего полчаса. Я напропалую кокетничала с моим любимым официантом-тореро, позвали Ролик; клевала “бандерильяс”, к которым пристрастилась, и ждала Володьку.

Наконец он появился – по его жизнерадостно запыхавшейся туше я поняла, что дома он еще не был. Что ж, тем лучше: эта ночь была нашей, и я вполне смогу увидеть его непосредственную реакцию.

Володька облобызал меня, отпустил пару стандартных шуток по поводу девочек в подмосковных городках и отправился в туалет – “подмыть вспотевшую харю и лесистые подмышки”. Я знала, что у него в кабинетике висит целый ворох рубашек и пара костюмов, – сейчас он переоденется, встретится с нужным человечком с ТВ, пропустит с ним кувшинчик вина, коснется мягкой ладонью моих сосков, как раз перед тем как швейцар распахнет дверь в стылую ночь, мы сядем в машину и…

Произошло именно так. Или почти так.

В три часа мы уже подъезжали к Володькиному дому. Он был оживлен, как никогда, и шутил так удачно, что я смеялась всю дорогу, отбросив всякую снисходительность. Телевизионщик предложил Володьке делать программу на одном из каналов. Программа должна была быть авторской, руководство компании готово было инвестировать в нее немалые суммы и предоставить Туманову полную свободу.

– Карт-бланш, любовь моя, – веселился Володька в тесном салоне машины, – они дают мне карт-бланш! Ты и я – вместе сможем сделать из этой приторной затеи нечто совершенно фантастическое. Мода, кино, красивые шейки, красивые щиколотки.

– Я-то здесь при чем?

– При мне, крошка, при мне! Разве я не говорил тебе, что стал тосковать в твое отсутствие? Придется выдать тебе запасные ключи от квартиры.

Поздно. Мне уже не нужны запасные ключи от твоей квартиры.

Мы завалились в квартиру, и, едва скинув сапоги, я сразу же отправилась в душ – продекларированный жест, к которому Володька уже привык.