В тихом омуте...

– Я не знаю… Шинкарев называл его Боссом. Они оба были в утро съемок. Приехали вдвоем из Афин, и даже кто-то из них поболтал с Нимотси, скорее всего – Шинкарев… Босс уехал со съемок один, а Александр Анатольевич остался. Проводил своего патрона и остался досматривать кино… Я не знаю, кто этот человек. Нимотси толком и не написал о нем… Нет, вру, написал, там было что-то похожее на леденящее душу восхищение. Кажется, Шинкарев представил Босса автором всей этой затеи и сказал, что в наше сумасшедшее время за этим бизнесом будущее. Особенно если учесть проблемы перенаселенности… Я больше не могу об этом…

– А ведь я тоже кое-что принес, – сказал Дан. – Кое-что любопытное.

Он вытащил дискету из кармана плаща, поболтал ею в воздухе, вставил в дисковод.

То, что я увидела на экране монитора, заставило меня забыть обо всем: это был стоп-кадр из кассеты – я хорошо помнила его, хотя видела только один раз: спортивный автомобиль, две фигурки – одна садится в машину, другая стоит рядом, почтительно придерживая дверцу.

Целая череда кадров, все время увеличивающих изображение, приблизила меня к двоим, стоявшим у машины.

Одним из них точно был Александр Анатольевич – это он придерживал дверцу. Второй, садившийся в машину, был мне неизвестен. Дан отсек все остальное, сосредоточившись на изображении мужчины в автомобиле – совершенно славянский тип, только в узких губах застыло что-то скандинавское.

Через несколько секунд я уже могла рассмотреть это лицо во всех подробностях.

– Это и есть Босс? – спросила я Дана, вспомнив дневник Нимотси.

– Не знаю… Пока еще не знаю, – задумчиво сказал Дан. – Но, судя по всему, в такое рискованное предприятие мог пуститься только человек, имеющий очень солидный легальный бизнес. Иначе это дело не поднять. Сколько, говоришь, тебе платили за сценарий?

– Последний они купили за четыре тысячи.

– Могу себе представить масштаб! Четыре тысячи за порно…

– Вот только актерам они не платили ничего, – жестко сказала я.

– Прости, прости меня… Я не должен был. – Дан обнял меня. – И все-таки… Такими деньгами можно безбоязненно, не вызывая ничьих подозрений, ворочать только в Москве. А если он московский человек, то мы обязательно вычислим его. Я уже поручил это ребятам из службы безопасности.

– У тебя даже есть служба безопасности?

– У фирмы. Это серьезные ребята, многие служили в ФСБ…

Многие служили… Я вспомнила Сирина, Александра Анатольевича и даже канувшего в Лету Олега Марилова. Я толком так ничего и не рассказала Дану об Олеге, это был один из немногих опущенных впопыхах эпизодов. Я искренне хотела надеяться, что Марилов тогда следил за мной лишь по поручению Грека, и мне даже нетрудно было себя в этом убедить. Тем более что рядом был Дан, а с ним я ничего не боялась.

…На неделю квартира Дана превратилась в оперативный штаб: сюда стекались все сведения о человеке с дискеты. Он действительно был московским бизнесменом, занимался нефтью и, кроме того, держал сеть бензоколонок.

Его звали Дмитрий Тарасович Кудрявцев.

Несколько раз Кудрявцев летал в Грецию – как раз в то самое время, когда там находилась съемочная группа Нимотси. Парни из охраны Дана установили это по корешкам авиабилетов: у кого-то из них были связи с Шереметьевом. Но самым главным оказалось то, что ныне покойный Александр Анатольевич Шинкарев был руководителем его службы безопасности…

Круг замкнулся.

И все это произошло без моего участия.

Целыми днями мы с Даном обрабатывали и сопоставляли полученную информацию, нам нельзя было ошибиться; а по ночам до изнеможения занимались любовью.

– А как твой концерн? Не развалится из-за отсутствия руководителя? – как-то спросила я его.

– Я взял отпуск, – улыбнулся он, удобно устроившись у меня на плече. – Тем более что я по-настоящему не отдыхал последние пять лет… И вообще, я серьезно подумываю о том, чтобы отойти отдел.

– Отойти от дел?

– Видишь ли, – он на секунду стал серьезным, – все равно эта история с убийством Шинкарева и его команды обязательно всплывет. Фээсбэшники не любят вот так вот сдавать своих. И я вовсе не уверен, что следствие не выйдет на меня… Поэтому я хочу уехать из страны. Вместе с тобой. Хочу, чтобы ты забыла весь этот кошмар. Чтобы были только ты и я… Чтобы ты нарожала мне кучу детей. У меня есть небольшой дом под Аликанте. Это Испания, Средиземноморье. Буду выращивать виноград, как дед, делать вино…

– Хорошо. Только с одним условием.

– Каким?

– Обещай мне, что наши дети никогда не будут матадорами…

…Наконец вся информация была собрана и все нити сплетены в один тонкий, едва уловимый узор.

Мы с Даном сидели в кровати, он накрыл меня своим телом, как плащом. Даже спиной я чувствовала горячее прикосновение его груди – груди, которую я столько раз целовала, в которой я знала каждый сантиметр, а две маленькие родинки под левым соском были для меня континентами, которые хотелось открывать вновь и вновь.