В тихом омуте

– Ром, это международное право. Там хороший юрист нужен. Да и палка о двух концах. Если докажу, что ребёнок от турка, боюсь, как бы при малейшей нашей ссоре сына не отобрали, сколько таких случаев! Заберёт себе ребёнка, а меня выгонит. И что я буду делать?

– Да, это аргумент, – согласился Роман.

– Через полгода Гюрхан меня снова к себе позвал. Вроде как малыш уже окреп, выдержит переезд. Я согласилась. Все-таки, здесь у меня ни работы, ни жилья своего, а там… ну, в-общем, отец ребёнка меня всем необходимым обеспечивает, не могу на него пожаловаться. Он сына любит: играет, учит всему, одежду покупает… Приехала опять в Турцию, стали снова вместе жить.

А тут родственники Гюрхана начали настаивать, чтобы он женился. По местным обычаям, на турчанке какой-нибудь. Стали сватов приглашать. Те приходят, фотографии потенциальных невест приносят, рассказывают, какое приданое дают за ту или иную девицу. И все это прямо на моих глазах, – пожаловалась Марина.

Роман участливо покачал головой, и женщина продолжила своё повествование:

– А вскоре я узнала, что опять беременна. Аборт не решилась делать. А в доме Гюрхема сейчас оказалась на птичьих правах. Не сегодня – завтра он женится, выставит меня из дома, и куда мне идти? Нет, может, и не выставит, конечно. Но кем я буду в его доме? Кем-то вроде наложницы.

Вот и вся история. А как ещё и от тебя документы на развод пришли, то просто нервы сдали.

Роман подумал, что Марина умеет попадать в переплёт не хуже Вероники. Может, все-таки, где женщина, там беда?

Но вслух сказал другое:

– Теперь ответь, пожалуйста, чего ты хочешь? Вернуться в Турцию и пытаться смириться с ролью второй жены этого своего турка? И постоянно жить, опасаясь, что детей в любой момент попросту отнимут? Или остаться в России, найти работу, устроить в сад ребёнка, и жить своей независимой жизнью?

– В такой интерпретации ответ очевиден. Только какую работу можно найти, будучи на пятом месяце беременности? Да и в сад ребёнка надо было давно на очередь поставить, а теперь он и не попадёт уже: все группы переполнены. Да и какая независимость при полном безденежье? – скептически оценила план Марина.

– Вот здесь, как раз, можно что-то придумать. Поговорить, с кем надо… И поверь, живым я тебе больше пригожусь, – мужчина улыбнулся.

Он говорил правду: все озвученные вопросы были решаемы. Сидя напротив жены и выслушивая ее историю, он проникся ее проблемами – чисто по-человечески. Но она совершенно не вызывала в нем чувств, подобно тем, что пробуждала в нем Вероника.

В Марине он сейчас видел давнюю хорошую знакомую или родственницу. Но никак не женщину, не партнёра. В этом смысле Веронике не стоило волноваться.

Желание помочь зиждилось на том ощущении долга перед бедными родственниками, приходящими за помощью от отчаяния.

Внешне Марина выглядела безупречно, но то, что творилось в ее жизни и в ее душе – можно было лишь догадываться, услышав рассказанную ею историю.

Роман сам себя в тайне спрашивал: как могла женщина, которую он когда-то любил, опуститься до того, чтобы стать приживалкой в турецкой семье. И задавался вопросом: не было ли в этом и его вины. Что он мог сделать иначе «тогда». И пытался сам себя успокоить, тем, что не мог ничего подобного предвидеть и повлиять на события.

– Ром, ты… правда поможешь устроить все это?

– Помогу. Но ты должна понимать, что отцовство я буду оспаривать в любом случае. Слишком много юридических последствий несёт такая «невинная» запись в графе «отец».

– Я понимаю. – Согласилась женщина.

– Теперь про ночной инцидент. Я согласен пойти на примирение сторон, (это смягчит наказание), но при условии, что мы как можно быстрее оформляем развод, решаем все остальные дела, и ты исчезаешь из моей жизни и больше никаким образом не пытаешься в ней участвовать.

– Ясно.

– Если будет ещё хоть одна попытка покуситься на жизнь и здоровье – мое или любого дорогого мне человека (в том числе, Вероники, слышишь?!) – грозно уточнил Роман, – договор аннулируется.

– Поняла.

Вновь встретившиеся после долгой разлуки супруги обменялись номерами телефонов. Переговоры под видом обеда подошли к концу, и Роман был вполне доволен результатом.

Он довез Марину до дома ее матери, где она жила, по возвращении из Турции.

– Не зайдёшь в гости? С сыном познакомлю. Да и теща тебе обрадуется, – Марина все же предприняла попытку заманить Романа к себе.

– Нет, не имею такого желания. – честно признался Роман. – У меня ещё есть дела.

И, спохватившись, когда женщина уже выходила из машины, достал бумажник и протянул несколько купюр со словами:

– Я так понял, что вы здесь только на мамину пенсию живете?

– Она ещё подрабатывает в магазине… Спасибо. – Марина приняла деньги без уговоров.

– Я позвоню на днях. Не пропадай. Это в твоих интересах.

27.

Роман выполнил обещание: он поднял свои связи и помог устроиться на работу Марине (несмотря на то, что она была уже на шестом месяце беременности). Помог и ребёнка устроить в детский сад.

Марина, в свою очередь, тоже не стала больше предпринимать попыток испортить жизнь Роману и Веронике.