В тисках провокации. Операция «Трест» и русская зарубежная печать

Он утверждал, что никакой ответственности за то, что происходит на российской территории, польская сторона нести не может[13].

В рамках усилившейся к осени пропагандистско-дипломатической кампании Наркоминдел выпустил в сентябре 1921 года на русском, польском и французском языках книгу, в которой обнародовал выдержки из показаний арестованных на советской территории членов савинковской организации, подтверждавшие выдвинутые против НСЗРС и польского Генерального штаба обвинения. Среди этих документов выделялась «Выписка из протокола опроса уполномоченного Всероссийского Комитета Союза Защиты Родины и Свободы Западной Области Опперпута-Упелинца Александра Эдуарда Отовича»[14]. Судя по содержанию, протокол был сделан вскоре после задержания Опперпута, в июне 1921 года, и именно его детальные показания легли в основу содержавшихся в ноте Чичерина от 4 июля разоблачений. Опперпут рассказал, как поток ходоков из советской России вызвал у Савинкова иллюзию о зарождении в России мощного и тяготевшего именно к нему, вне зависимости от той или иной политической окраски участников, массового антисоветского движения. Это побудило Савинкова к основанию в январе 1921 года новой антисоветской организации для работы внутри советской территории — Союза Защиты Родины и Свободы. В новой организации и в особенности в разведывательных возможностях, предоставляемых ее деятельностью, сразу выразили заинтересованность как польский Генеральный Штаб, так и французская военная миссия в Польше. Как свидетельствовал Опперпут, первый миллион польских марок поступил в распоряжение Союза именно из французской военной миссии. Опперпут давал в высшей степени детальный отчет обо всех перипетиях начального существования организации и финансовых проблемах, встававших перед нею по мере ее бурного роста и присоединения к ней все новых и новых повстанческих сил, включая украинские и белорусские партизанские отряды и демократическое крыло Кубанского казачества.

Следует подчеркнуть, что выдержки из показаний Опперпута, обладая бесспорной фактической обоснованностью и убедительностью, в то же время обнаруживали аналитическую глубину и меткость и были совершенно свободны от каких бы то ни было дешевых клише или поверхностной демагогии. Так, он сообщал: после ратификации Рижского мирного договора стало ясно, что касса второго отдела Военного министерства Польши закрывается для деятельности савинковских организаций и что наметилось охлаждение между Савинковым и руководящими кругами Польши, явившееся причиной его поездки в Париж для организации поддержки там. Эго замечание об охлаждении отношений, вряд ли выглядевшее уместным в плане чисто пропагандистской кампании, свидетельствовало о взвешенно-объективном характере опперпутовского отчета о недавних событиях. Столь же беспристрастно-сдержанный, чисто аналитический характер имели и все другие положения опубликованного протокола его допроса. Его показания сильно отличались от помещенных в этой книге протоколов допросов других арестованных углубленным анализом, сопровождавшим точную констатацию фактов.

Как мы упомянули, первоначально предполагавшееся участие Опперпута в варшавском съезде НСЗРС было предотвращено в ходе массовых арестов участников возглавляемого им Западного областного комитета. Поэтому информация о самом съезде, прошедшем 11–13 июня, в данной брошюре представлена показаниями А. В. Ремезникова (Самарина), арестованного после его возвращения из Варшавы[15]. В своей общей части они подтверждают факты, оглашенные Опперпутом. В частности, Ремезников показал: «Ближайшие задачи Союза Защиты Родины и Свободы следующие: немедленная организация террористических актов по всей России против выдающихся коммунистов и советских работников, и в частности против чрезвычайных комиссий. Савинковым рекомендовалось умерщвлять советских работников отравлением кокаином, морфием, опиумом и т. п.; взрывать железнодорожные мосты, склады с боевыми припасами, портить дороги, поджигать здания коммунистических партий, усилить пропаганду и агитацию главным образом среди красной армии и железнодорожников, расхищать продовольственные склады и раздавать продовольствие населению, составлять секретные запасы для снабжения частей военного восстания, назначенного в конце сентября с. г. Момент восстания во всероссийском масштабе будет указан Центральным Комитетом Союза из Варшавы. Конец сентября назначен потому, что находят удобным использовать момент выполнения продналога»[16]. На допросе 25 июня Опперпут засвидетельствовал получение им от Всероссийского Комитета Защиты Родины и Свободы двух килограммов ядов на предмет отравления перед намеченным восстанием пищи «надежных войсковых частей Красной Армии, баталионов ЧЕКА, частей Особого Назначения и т. д. Документы на провоз были выданы Вторым Отделом Польского Военного Министерства»[17].