В то далекое лето

Оставив шапку в руках Анаит, он повернулся и вышел из класса. Анаит стояла, ошеломленная, наверное, впервые в жизни, растерявшись, она не нашлась, что сказать. Она стояла, окаменев, на глазах у подруг, сгорая от стыда и, непроизвольно, перебирая пальцами мех на шапке. Потом, вдруг, бросила шапку на подоконник и тоже выбежала в коридор, который гудел от голоса множества учеников.

Когда прозвенел звонок, и Анаит вошла в класс, подруги увидели, как покраснели и припухли ее глаза от слез. С этого дня Анаит, как будто, подменили. Не было прежней Анаит. Правда, она и сейчас, как прежде, могла убедить весь класс, сбежать с урока, запросто выучить наизусть десять страниц из учебника по тригонометрии (у нее была ошеломляющая память), или во время контрольной по алгебре полностью, от первой строчки до последней, списать у подруги, сидящей рядом, и светящимися глазами уставившись на педагога, сдать ему тетрадь и с невинным видом объявить:" Ынкер Агасян, Вы можете уже сейчас поставить "двойку", я сначала до конца списала у Греты". И, тем не менее, это не те поступки, которые характеризовали Анаит. Она стала часто погружаться в свои мысли. Время от времени, ловила себя на том, что ревновала Карена к подругам, когда видела, как они, просто так, подходили к нему, чтобы спросить о чем-то. После разговора между ней и Кареном, тот поступок более не обсуждался, тайком следила за каждым его шагом, а во время случайных встреч была рассеянной, терялась и быстро отводила взгляд.

Как и сверстницы, Анаит часто получала письма от мальчиков, и в этих письмах они, порой, нежно, порой, сердечно, а порой,насмешливо приглашали её на свидания. Ясно, что это ласкало ее девичье самолюбие, она радовалась и гордилась этими письмами и, закрываясь в классе или уединяясь в одном из уголков школьного двора, читала подругам, не называя, конечно, имен авторов. Такие письма она и сейчас получала, однако, они впредь не радовали ее, больше вызывали сомнения, а потом стали нервировать. И, получая очередное любовное письмо, она, просто, возвращала его обратно, не читая или, просто,рвала. В итоге, Анаит попросила не брать ни одного письма, адресованного ей, ( эти письма передавались ей через подруг, или через учеников младших классов). В конце апреля, в один из ясных и солнечных дней, Анаит с сумкой в руках шла в школу. Уже прозвенел второй звонок, поэтому она спешила. Дойдя до школы, у ворот, кто-то сзади сказал:

– Теплый привет Анаит Габриелян! Анаит обернулась и увидела Мушега Арушаняна из 10-го "б" класса.

– Здравствуй, – холодно откликнулась Анаит.

– Я сейчас шагал за вами и внимательно смотрел на вашу тень, – улыбаясь, сказал Мушег.

– И потом?

– Потом ничего. Я смотрел на Вашу тень и думал, что у красивых девушек тень тоже красива.

Анаит засмеялась:

– Что нельзя купить за золото, можно приобрести добрым словом. Ты, вероятно, этим девизом руководствуешься, правда?

– Ну, скажем, – с воинственным взглядом бросил Мушег.

– Бесполезно, Мушег, этот двиз имеет свой недостаток, на меня не влияет.

– Поэтому не отвечаешь на мое письмо?

– Какое письмо?

– Сатик из нашего класса принесла.

– Я твое письмо не читала.

– Значит, посчитала не достойным.

– Считай, что так.

– Благодарю, – усмехаясь, сказал Мушег. – знаешь, что сказал один умный человек по этому поводу? “ Поднимаясь вверх по дороге жизни, не поступай с людьми жестоко, ты можешь встретиться с ними, спускаясь вниз." Правда, хорошо сказано?

Анаит всегда раздражала манера Мушега говорить высокопарно и глубокомысленно, и, самое главное, чужими словами.

– Хорошо сказано, только не поняла, какое отношение имеет это ко мне?

– Ничего, Анаит, потом поймешь, – многозначительно пообещал Мушег.

Анаит, вдру,г остановилась, повернулась в сторону Мушега, в то же время, понимая, что потом будет раскаиваться о проделанном, задыхаясь от волнения, неожиданно сказала:

– Ты же хорошо знаешь Карена? Карена с нашего класса.

Мушег, непроизвольно, кивнул головой, с удивлением глядя на слегка побледневшее лицо девушки.

– Скажем… знаю…

– Вот если бы он написал…От него, только от него я б хотела получить письмо. Каким бы ни было это письмо, хоть обидное, хоть… только бы написано было его рукой…

Ошеломленный, услышанной новостью, Мушег не смог сдвинуться с места. Оставив его стоять, Анаит, развеяв густые волосы по плечам, побежала вверх по каменным ступенькам и вошла в полутемный коридор. Часто вдыхая нежными ноздями воздух и постепенно привыкая к темноте, она промчалась по коридору, будто за ней гнались, вошла в класс. Взглядом отыскала Карена и решительно подошла к нему. Сидя за своей партой, Карен читал какую-то потрепанную книгу.

– Что за книгу читаешь, Карен? – спросила Анаит.

Карен оторвал взгляд от книги, с удивлением посмотрел на нее.

– Про разведчиков.

– Интересно?

– Пока не знаю, недавно начал.