В то далекое лето

– Да, и еще как! Временами, когда начинается таяние снегов в горах, она вырывает с корнями ветхие деревья и несет дальше. А в позапрошлом году в нижней части села река унесла буйвола. Почти все село – стар и млад, бежали вдоль реки, но что они могли сделать?..

– А теперь ничего не уносит?

– Сейчас?…– усмехаюсь я, – что должно уносить осенью, сейчас только желтые листья приносит из лесов, да день и ночь шумит в ущелье.

Мы на минуту останавливаемся и молча прислушиваемся. Внизу, в темноте, действительно, тихонько, монотонно шумит наша любимая речка Барак Джур , виш-ш-ш-, виш-ш-ш…

– Интересно, – произносит девушка с тем же задумчивым видом, но я ясно вижу, что ей не интересно ни то, что наша речка весной разливается, в себе приносит снесенные деревья, и ни то, что осенью она мелеет и спокойно журчит среди камней. И, действительно, что интересного есть в этом? Лля того и река, чтоб разливаться и бурлить. Я быстро меняю тему разговора.

– Тебе ведь нравится наше село?

– Да, красивое село, окруженное полями , лесами, горами… Сказочно красиво.

– Весной еще красивее,– радостно говорю я, потому что вижу, что она снова проявляет интерес к нашему селу, – Деревья цветут, в садах переливаются птицы, из леса доносится радостное вещание кукушки…

Девушка, внезапно, оборачивается, показывая на поникшее одинокое персиковое дерево, растущее у главной дороги в село, под которым недавно стояла и говорит:

– Это персиковое дерево также цветет?

– Еще как! – оборачиваясь, отвечаю я. – в селе, как раз, первым расцветает это дерево.

– И ты , конечно, обрываешь цветущие ветки,– говорит она.

Честно говоря, в жизни я с этого дерева не оборвал ни одной ветки. Зачем мне? Но не знаю, почему. я говорю:

– Да, обрываю. Очень красивые цветы на нем, красно– фиолетовые. Обрываю, в основном, те ветки, на которых больше цветов…

Девушка смотрит на меня, не то разгневанно, не то с досадой:

– И тебе не жалко?

– Что? – меня чуть не раздирает смех.

– Дерево, – глядя прямо на меня, с опозданием призносит девушка, – Абик, дай слово, что отныне ты с этого дерева никогда не оборвешь ни одну ветку! Ведь эти ветки тоже хотят жить, – добавляет она, долго глядя на персиковое дерево, виднеющееся вдали сквозь сумерки, – они также любят жизнь, любят весну. Когда ты обрываешь эти ветки, они теряют свою весну. Понимаешь. они умирают навечно, и больше никогда не смогут увидеть те цветы, которые появляются каждый год, когда наступает весна и деревья снова цветут…

Впервые слышу, что персиковые деревья тоже хотят жить, и будто они тоже любят весну. Очень удивительно. Но тут я вспоминаю: случается, просто топором ударишь по стволу дерева, и сразу течет вода с места удара. Кто знает, может , деревья тоже плачут, а эта вода – и есть их слезы…

Я обещаю, что никогда впредь я не трону ни одно дерево, в частности , одинокое персиковое. Хочу еще что-нибудь сказать в этом направлении, но уже поздно. Потому,

что дошли до наших ворот, и наша собака Чалка, хлопая большими ушами, бросается к нашим ногам, от радости кидается из стороны в сторону, кувыркается на земле, издавая какие-то звуки.

– Не забыл меня, – ликует девушка, наклоняется и обнимает Чалку. Чалка, наклонив голову, не моргая, смотрит на нее, хвостом метет землю, от радости снова кувыркается. Совсем одурел. Мы входим во двор, и я зову:

– Маам…

Тут открывается дверь на веранду, и на лестнице появляется мама, с собранными в узелок волосами на голове.

– Ты где это, сынок?

Однако, мать не успевает отчитать меня, на мгновение удивленно смотрит на девушку, которая со мной вошла во двор, и быстро спускается по лестнице.

Я смотрю то на девушку, то на мать.

– Аргина…– мама . протянув руки вперед, не сдерживая слез , обнимает девушку, – моя любимая, моя родная девочка, каким ветром тебя принесло в наши края?

Удивительно… По щекам девушки, также, текут слезы. Невозможно понять этих женщин, вообще, они плачут даже тогда, когда, наоборот, нужно смеяться.

– Абик, – тут же поворачиваясь в мою сторону, говорит мама, – быстро беги в контору, найди отца, скажи, пусть идет домой.

Я срываюсь в сторону здания сельсовета, которое не так уж и далеко от нашего дома.

– Скажи, пусть идет домой, – кричит вслед мне мама, – скажи, Аргина приехала из Баку. Значит, этот город – Баку… И как не смог догадаться. И еще сказал, что хорошо знаю географию. Какой позор…

2

В нашем селе нет девушек по имени Аргина. Я впервые слышу такое имя, и оно мне безмерно нравится. Мне нравится не только ее имя, но и то, что она постоянно улыбается, и ее улыбка искренняя, приятная и немного с грустинкой…

Я смотрю на противоположную. гору, склоны которой утопают в дремучих лесах. Поднимаясь из ущелья Матур, они доходят до самого неба. Смотрю долго, и, вдруг, мне кажется, что далеко-далеко, за тысячи гор и ущелий вижу тот незнакомый и красивый город, в котором родилась Аргина.