В толще льда

Переводчик слегка наклоняется к ректору.

– Мистер Морелл обещает, что завтра же постарается уговорить свое руководство продлить срок вашей поездки. – И добавляет не без зависти: – Может, и "грин-карту" выхлопочет.

Колесов бросается в бой.

– Сколько человек сможет поехать с нашей стороны?

– Трое.

– С семьями?

Американец смеется.

– С женой, но без детей и родителей.

– Одним из этих троих буду я, – решительно заявляет Колесов.

Американец снова смеется.

– Добро пожаловать! Мы именно вас и подразумевали. Но – с находкой.

– Находка будет у вас, – обещает Колесов, привстает и протягивает Мореллу руку. Американец протягивает свою. Рукопожатие. Колесов садится, бережно кладет папку на угол стола и тихо говорит сам себе: – Теперь можно будет пожить спокойно. Подальше от этого безумия.

Он блаженно улыбается и берет пустой бокал. Переводчик услужливо наливает ему шампанского.

17

Вечернее солнце висит над самыми верхушками деревьев, тускло освещая горбы холмов, вершины деревьев, железную ржавую крышу Хранилища с серыми латками из кровельного цинка. Ниже – все заполонили сумерки.

Дима сидит в обшарпанной унылой вахтерской и читает потрепанную книжку в мягкой обложке. В вахтерской горит свет. Окошко в вахтерскую открыто. К окошку подходят сотрудники, сдают ключи от кабинетов. Дима, почти не глядя, протягивает руку за ключами, принимает их и звонко бросает в кучу на краю стола, застеленного листом грязного исписанного ватмана, покрытого толстым треснутым наискось стеклом.

Последней подходит Мария Степановна.

Дима снова не глядя протягивает руку. Ждет. Ключа нет. Он поднимает голову от книги и видит свою начальницу.

– Холодильник так и не починил, – укоризненно говорит она.

– Сделаем, – бодро отвечает Дима. – Еще не ночь.

– Завтра с утра он понадобится.

– Учтем.

– И поглядывай в бассейн – за находкой.

Дима кивнул и очень широко улыбнулся. Мария Степановна отошла от окошка, потом вернулась, сунула в окошко голову.

– Тут днем два каких-то бухаря отирались. Насчет спирта выясняли и осматривались. Будь начеку. Если что, немедленно звони в милицию.

– А пулемет где?

– Что?

– Пулемет давайте!

– Какой пулемет? – Начальница смотрит на Диму, как на сумасшедшего.

– Отстреливаться, пока милиция черт те откуда приедет. Если вообще приедет.

– Ох и выгоню же я тебя, – обещает заведующая на прощание и уходит, гулко хлопнув дверью проходной, расположенной рядом с запертыми воротами.

Дима нежно машет рукой ей вслед. Затем встает и на электрощите включает все тумблеры.

Залы и коридоры Хранилища – пустые и тихие – озаряются электрическим светом.

Осветился и зал с широким, но не очень глубоким бассейном, выложенным кафелем. В бассейне стоит льдина – громадная, грязная, вся в потеках. Вокруг нее уже расползлась по кафелю мутная лужа. Свет люминесцентных ламп отражается в глыбе и в луже. Кусочки льда отваливаются от глыбы и с шорохом и плеском падают на дно бассейна; звонко стучит капель по луже и по кафелю, – брызги разлетаются во все стороны.

18

Наташа дома со скукой смотрит телевизор – домашний кинотеатр. В квартире тихо и сумрачно, – только торшер освещает мягкий диван, где, подобрав ноги, сидит в халате Наташа. На диване около нее – мобильный телефон. Наташа кладет руку с длинными крашеными ногтями на аппарат и гладит его, будто ласкает.

На экране телевизора в это время идет любовная сцена: обнаженные парень и девушка целуют друг друга – утонченная и холодная продукция "Плейбоя".

Наташа медленно поднимает трубку и, одним глазом поглядывая на экран телевизора, нажимает кнопки, набирая номер.

Дима развалился в вахтерской на старом пыльном диване и читает книжку. Неразборчиво бормочет репродуктор на стене. Под стеной лежит пес и дремлет. На столе начинает звонить телефон – допотопный, захватанный, дисковый аппарат. Дима подскакивает с дивана и хватает трубку.

– Хранилище!

– При-и-иве-ет,- нежно тянет Наташин голос.

– Здравствуй, Наташка. – Дима обрадован. – Как дела?

– Как всегда.

Дима усаживается на скрипучий шаткий стул возле стола.

– Откуда звонишь?

– Из дома.

– Понятно. Одна, значит.

Несколько секунд они молчат.

Дима устраивается поудобней, вытягивает ноги.

– Чем занимаешься? – спрашивает он.

Наташа дистанционкой выключает звук телевизора. На экране продолжается сцена любви. Наташа смотрит ее и отвечает Диме:

– Чем занимаюсь? Ничем, как всегда. И жутко скучаю. По тебе.

– Ясно, – с некоторым унынием тянет Дима.

– А ты?

– Тоже, – обреченно вздыхает он.

– Не хочешь увидеться со мной?

Дима с сомнением двигает губами.

– Вообще-то, нам следовало бы встретиться и поговорить.

– Поговорить? – Наташа с недоумением поднимает красивые брови. – Твой диван в вахтерской помнит кое-что совсем другое. А также крыша твоего Хранилища и озеро…

Дима смущенно трет лоб.

– Да, конечно. Но поговорить – необходимо.

Тут Наташа встрепенулась и радостно выпалила:

– Значит, ты меня приглашаешь!

– Куда?

– К себе!

– К себе? Домой, что ли?

– А я что, домой тебе звоню?

– Так, значит… Сюда хочешь?

– Да!

– По местам боевой славы? – ухмыляется Дима.

– Какой славы?

– Очень тайной.

– Что за околесицу ты несешь?