В толще воды

Вопрос состоял в том, имеет ли смысл ждать, пока кто-нибудь из соседей захочет выйти в метель, или, наоборот, укрыться от нее. Поблизости, по крайней мере, никого и в помине не было.

После минутных колебаний Ди вынула из кармана отмычку.

В рутинной полицейской работе она чувствовала себя неопытной. Однако то, чем она занималась в последнее время, рутинной работой никак не назовешь. Скорее наоборот.

В конце концов замок поддался. Естественно, тут же на лестнице она столкнулась с жильцом дома. Молодой человек с подозрением уставился на отмычку, которую Ди не успела спрятать в карман куртки. Непринужденно кивнув, Ди пошла вверх по лестнице. Она чувствовала, как он продолжает смотреть ей в спину, пока не скрылась в следующем пролете. На мгновение она услышала завывание ветра внизу, потом дверь в подъезд захлопнулась и снова стало тихо.

В этот раз подняться на четыре этажа оказалось гораздо труднее, чем в последний раз, когда она была тут. Запыхавшись, она подошла к двери с надписью «Линдстрём и Бергер».

Прямо так и написано.

Прошли годы с тех пор, как Фрейя Линдстрём бросила Сэма Бергера и эмигрировала с их общими сыновьями-близнецами, а ее имя до сих пор красуется на двери. Вернее, ее прежнее имя – как ежедневное мазохистское напоминание. Теперь у нее какая-то французская фамилия. По словам Бергера, Париж полностью поглотил ее.

Ди постояла, отдышалась. Вновь достала отмычку и поднесла ее к замку. На этот раз все получилось на удивление легко – не самый достойный замок для полицейского. Даже если это бывший полицейский.

Дверь отворилась, Ди вошла в квартиру. Некоторое время постояла в темноте прихожей, впитывая в себя атмосферу. Тепло, влажно, затхло. Может быть, ей только так показалось, но в самом воздухе чувствовалась заброшенность. Хотя вряд ли тот факт, что Бергер отсутствовал в последний месяц, мог оставить следы в воздухе. Значит, это самовнушение, мысленное предубеждение, которое отразилось на работе органов чувств. Но было тут и еще кое-что. Другой запах, который показался ей знакомым. Слабый запах антисептика, как будто здесь убирались явно меньше месяца назад, а может быть, и дезинфицировали помещение.

Было настолько темно, что Ди пришлось зажечь фонарик. Она сделала еще несколько шагов по коридору. На долю секунды ей показалось, что со стороны на нее нападает ничем не примечательная женщина средних лет; к счастью, она быстро поняла, что это она сама отражается в зеркале во весь рост. С колотящимся сердцем она прошла мимо закрытой двери в ванную, бросила беглый взгляд налево, в погруженную в темноту спальню Бергера, а секунду спустя повернула голову направо, в сторону гостиной. Там также были опущены жалюзи, все было погружено в какой-то искусственный мрак.

Когда Бергер был здесь в последний раз?

Вряд ли он сунулся бы сюда, будучи в розыске, а до этого он понятия не имел, что придется бежать со всех ног. Шторы в спальне – это одно, но зачем опускать жалюзи в гостиной? К чему вся эта темнота? Может, конечно, он в принципе воспринимал свою жизнь довольно сумрачной; стоило ему прийти домой, как вокруг него сгущалась тьма. Но на Сэма это не похоже.

Другое возможное объяснение – что он не сам это сделал; кто-то другой погрузил квартиру во мрак. Но зачем? И кто? И когда?

У входа в гостиную она помедлила. Засиженные кресла и диван перед последним в Швеции телевизором с толстым экраном. На барном столике батарея бутылок с виски, но в каждой напитка на самом донышке. На стеллаже пыли больше, чем книг. Рядом с дверью во вторую спальню – бывшую комнату мальчиков – комод с выдвинутым нижним ящиком. Ди направилась туда.

Не успела она наклониться и констатировать, что ящик почему-то пуст, как услышала звук. Лишь когда звук уже растворился в тишине, в голову пришла первая мысль. Столовые приборы. Стук приборов. Вилка, которую положили в ящик с другими вилками. Вот такого плана звук.

Которого быть явно не должно.

И все-таки этот звон прозвучал.

Ди не могла придумать ни одного разумного объяснения. Конечно, вилка могла лежать на краю у раковины и именно в этот момент упасть. И все же достаточно оснований для того, чтобы приготовить оружие.

Ди бесшумно достала пистолет. Холод приклада прорезал сумрачную духоту воздуха. Конец темного коридора совершенно неожиданно оказался освещен. Свет лился оттуда, где, по ее воспоминаниям, находилась кухня. Держа пистолет перед собой, Ди скользила по коридору. Впереди брезжил свет – слабый, неподвижный, холодный – никаких признаков движения в кухне отсюда не было видно. Ни звука, ни тени. Ди прошла мимо закрытой двери, видимо, в гардеробную, а затем заглянула в проем кухонной двери. Дверь слегка заскрипела.

Ди осмотрела кухню. Сквозь немытое окно проникал слабый свет от уличного фонаря, неровно освещая кухонную утварь. Должно быть, звук исходил со стороны ящика с приборами, который стоял у мойки, но вычислить его происхождение было невозможно. Ничего не могло упасть просто так. Тут вообще не было никаких признаков жизни.

И все-таки.