В толще воды

– Значит, номер Маркуса оказался «секретным»? – спросил наконец Бергер.

– Как я уже сказала, я поговорила с его приятелем Оливье, – ответила Блум. – По его словам, близнецы довольно «странные», держатся особняком, каждый день за ними в школу приезжает водитель, а с друзьями они держат дистанцию, по крайней мере, на людях. Зато в узком кругу товарищей, типа в «Фейсбуке», они ведут себя по-другому. Оскара уговорили создать свою страницу, хотя ему «не разрешают». Кто-то из компании купил Маркусу секретный телефон, чтобы они могли общаться тайком. С точки зрения подростков, это вполне логично.

– Позвонить сейчас на этот телефон было бы слишком рискованно, – кивнул Бергер. – А от твоего контактного лица ответа нет?

– Пока нет, – сказала Блум и посмотрела на часы. – Надеюсь, это не означает, что у него возникли трудности. В таком случае мобильный телефон Маркуса может быть отключен.

Бергер закрыл глаза.

– Это наша единственная возможность связаться с ними, – сказал он.

– Я знаю. Я пытаюсь придумать план Б. Но пока действуем согласно плану А. Первый шаг?

Бергер почувствовал, что у него взрывается мозг. Что-то не так. Наверное, все не так.

– Я, естественно, благодарен тебе за то, что ты помогаешь спасать моих детей, – произнес он. – Я знаю, предсказать ход аукциона в случае, если непосредственно перед его началом исчезнет семья Жана Бабино, невозможно. В лучшем случае он поддастся панике и устроит полноценную перестрелку на Ландсорте. В таком случае есть шанс, что полиция успеет кого-нибудь задержать. В худшем случае аукцион пройдет по запланированному сценарию, тогда оружие достанется ИГИЛ, или русским, или Гундерсену. В любом случае, оно не попадет в руки шведским властям. При этом так или иначе останется в свободном обращении на территории Швеции. Для меня это не большая цена, которую я готов заплатить за спасение своих детей, но можешь ли ты, бывший сотрудник СЭПО, принять такую жертву?

Взглянув на него, Блум ответила:

– Вот именно, «бывший» здесь ключевое слово. Я больше не работаю на СЭПО.

– Но, может быть, все же держать их в режиме ожидания?

Она медленно покачала головой:

– Так не получится. По крайней мере, в том мире, где необходимо следовать законам и составлять протоколы. В том мире, который мы, в конечном итоге, спасаем. А в центре нашего внимания сейчас твои дети, и больше ничего, а значит, ни законы, ни протоколы не имеют значения. Итак, план А. Выкладывай свою версию.

Бергер посмотрел на карту и указал на пару островков, расположенных вдоль северной части восточного побережья острова Эйя.

– Мы надуем твою резиновую лодку. Если наши расчеты верны, мотора с глушителем хватит на то, чтобы бесшумно подойти вот к этому островку. Оттуда я перед самым началом аукциона отправлю тщательно продуманное сообщение на мобильный телефон Маркуса. Надеюсь, что они с Оскаром и Фрейей смогут – и захотят – незаметно пробраться к восточному берегу. Там я заберу их на лодке и вернусь на островок, а уже оттуда мы уедем на моторке. В то время как ты… начнешь свою слежку… которая задумана грандиозно, но представляется мне страшно опасной. Ты уверена?

– В чем я не уверена, так это в том, что тебе надо брать с собой Фрейю.

Бергер поморщился:

– Я знаю, что она живет с настоящим преступником. Мы не знаем, насколько добровольно она взяла на себя роль жены гангстера. Вероятнее всего, в начале их отношений она понятия не имела, с кем связалась. Но она вышла за него замуж и прожила с ним три года. Вполне возможно, она не захочет лишиться своего положения. И очень возможно, она совсем не хочет терять своих детей.

Блум сделала красноречивый жест, но промолчала. Бергер продолжал:

– Все это мне известно. С другой стороны, Жан Бабино опасен. Он тащит за собой семью на этот аукцион, потому что не доверяет ей. Допускаю, что Фрейя мечтает вырваться из этой клетки.

– В таком случае она могла бы в любой день прийти в школу, где учатся мальчики, забрать их и отправиться в полицию. И сделать это она могла уже давно. Нет, ее устраивала жизнь гангстерской жены, безбедные будни и роскошные праздники. Если она прочтет сообщение, нам конец.

– Черт, но ведь он берет с собой семью на выполнение опасного профессионального задания! – вскричал Бергер. – По-моему, это свидетельствует скорее об обратном. Все они пленники, я не могу ее оставить.

– Это ностальгия, Сэм. Ты вспоминаешь лучшее время, проведенное с ней. Но ты забыл, как жестоко она тебя кинула. Если ты, конечно, сам не сделал ей ничего плохого. Ты ведь ее не обижал, Сэм? Или ты жестоко обращался с женой?

– Это что, допрос? – не выдержал Бергер. – Снова ты за свое?

– Интересная реакция, – пробормотала Блум, уставившись в стену. – Мне необходимо знать, – со вздохом сказала она, выдержав паузу. – От этого зависит исход операции.

– «Исход операции», – эхом повторил Бергер.