В том-то и дело

Старик между тем продолжал строгать. С каждым новым взмахом рук движения его становились увереннее, сильнее, ритмичнее, а лицо вдруг чудесно изменилось, щеки напряглись, мужественно сомкнутые губы чуть улыбались. Золотистая стружка так и разлеталась из-под рубанка, устилая пол пушистым ковром.

Мальчики стояли рядом, переминаясь с ноги на ногу.

— А мы? Мы тоже хотим…

— Вы обещали.

Старик не сразу и с сожалением отдал рубанок Арту.

— На, попробуй.

Арт попробовал. Потом попробовал Берт. А потом старик опять взял рубанок.

Так они попеременно строгали, пока доска из толстой и шершавой не превратилась в гладкую и тонкую.

Все трое, усталые, довольные, дружелюбно поглядывали друг на друга. Умные глаза Арта оживились, повеселели.

— Я ужасно голоден, — сказал он и вынул из кармана плоскую коробочку.

Но Берт замотал головой.

— Не хочется что-то облаток. Я бы яичницу съел.

Старик приготовил ужин. Они втроем съели яичницу из двенадцати яиц.

Стало прохладно. Над высокими платанами засветились первые звезды.

— Я и не заметил, как день прошел, — сказал Арт.

— Можно мы завтра опять к вам придем? — спросил Берт.

— Никогда не думал, что так интересно самому строгать доску, — сказал Арт.

— В том-то и дело, — сказал старик