В тот главный миг

Он так любил ее тогда, так поклонялся ей, что тут же упал на колени на мокрый асфальт и поцеловал край ее манто. Она смотрела на него сверху и улыбалась. Но когда он молитвенно поднял голову снизу то увидел, что краем глаза она следит за прохожими, которые оглядывались на них, и что вся эта сцена нравится ей своей нездешностью и необычайностью. Его тонко и предостерегающе кольнула в сердце игла. Но он любил Ингу и верил ей и готов был уже к тому, что за это счастье придется заплатить очень и очень дорого…

Невдалеке между деревьями проехали Хорь и Глист.

— Какая сука этот Седой, — сказал, ощеряясь, Хорь. — Тихий, падло, а как подфартило, удрал и не свистнул.

— Ты только шепни словцо, — сказал Глист, надуваясь от новой, недавно пришедшей к нему мужественности. — Только шепни, я его, волчару, с-под земли достану.

Они проехали мимо, Соловово их не окликнул. Вот кому он нужен, только этим! И тут же увидел Алеху. Тот шел, сторожко оглядывая каждый куст, из-под ладони всматриваясь вдаль. Наверное, хотел догнать Хоря.

— Надумал предать ребят, — вдруг понял Соловово. — Узнал, что меня нет, решил, что я сбежал, и бояться ему теперь нечего. Так зачем ему молчать о сговоре у озера?

Соловово бесшумно сел. Нет, была в мире для него еще одна задача, и ради нее стоило преодолеть себя и жить. И в этот миг совсем рядом прошли Альбина и Колесников.

— Это такой мужик… — говорил Колесников. — Нет, Аля, этот не сбежит и других не продаст. Мало ли что он говорит, я не по словам, по поступкам сужу: наш он, и друг, каких мало.

Нет, он не был одинок, он был нужен хотя бы этому высокому, закаленному войной и лагерем человеку, и он обязан был быть с ним рядом.

— Володя, — позвал Седой. Колесников оглянулся и кинулся к нему, весь освещенный радостью.

— Что с тобой, Викентьич?

— Нога! Кажется, вывих. — Рядом присела Альбина, властно охватила и сжала его щиколотку, крепко дернула.

— Ну-ка, встаньте.

И чудо — он встал! Нога побаливала, но можно было идти.

На этот раз их гнали почти до сумерек — без обеда и без привалов. Судя по тому, как часто оглядывался на Лепехина Аметистов, и по унылому, с отвисшей челюстью лицу Глиста — они тоже не понимали причины такой гонки. Это облегчало Соловово наблюдение за Алехой. Тот вел впереди лошадей, и по тому, как уверенно он шел, видно было, что Алеха знает, почему и куда так спешит караван.

«Если он решился рассказать о нашем заговоре, — всматривался Соловово в мелькавшую впереди спину Алехи, — то поделится только с Хорем или Лепехиным. Он, наверное, скажет даже не обоим, а одному — тому, кому рассказал про те шурфы, — Хорю. Значит, надо следить за ним в то время, когда он будет общаться с Хорем. Но, ведь если Алеха выдаст, то все эти ребята и Колесников погибнут тут же. Хорь не будет ждать ни минуты… Но если все, что он думает об Алехе, — вымысел, плод мнительного воображения? Стоит сказать о его подозрениях своим, и Алеха сгинет. Нерубайлов и Чалдон шутить не станут, да и не могут… Но Алеха сам сказал ему все о золоте, сказать-то сказал, но после того, как был захвачен с поличным за беседой с Хорем. К тому же попытался напасть на него… И все-таки, если сообщить ребятам, это значит быть виновником в гибели человека. Не сказать — могут погибнуть все…»

— Володя! — позвал он Колесникова. Тот оглянулся.

— Помочь?

— Надо поговорить.

Колесников дождался, пока Соловово поравняется с ним,

— Как Хорь?

— Отстал.

— У меня к тебе просьба; как только я скажу, пошли своих ребят устранить одного человека…

Колесников дернулся. Ветка стланика хлестнула его по лицу.

— Викентьич, а ну выкладывай!

Но Соловово отстранился.

— У меня просто предположение. Пока.

— Говори! Живо!

— Эй, чего стали! — крикнул, подъезжая, Хорь. — Вали вперед!

Колесников пошел впереди, оглядываясь, гневно и требовательно сверля Соловово глазами. На подъеме подождал, буркнул, глядя перед собой:

— Давай без интеллигентщины. На войне рассусоливания недопустимы, Что тебе известно?

— Пока ничего конкретного, — чуть отдышавшись, ответил Седой, — когда я буду вполне уверен, скажу. Предположениями делиться не имею права.

Владимир мрачно взглянул на него и пошел вперед. Видно было, как, обогнав Альбину, потом Порхова, он что-то сказал Нерубайлову, тот оглянулся на Соловово и кивнул головой. Потом Нерубайлов догнал Чалдона, тот пристально взглянул на Соловово и тоже кивнул…

«Что ж, — подумал Соловово, — к лучшему ли, к худшему, но кое-какие меры я принял».