В трех соснах…

А что делать сейчас? Ну пацаненка мы, конечно, забираем с собой. Не выживет он в городе один. А вот что делать с этими патрульными? Мужское начало во мне требовало покарать их. Выследить, а потом убить. Или засаду! Установить на пути следования и напасть… Вот только велик шанс покарать невиновных. (состав-то патруля меняется) и, не добившись желаемого, получить полноценный конфликт с сильным противником. Так себе перспектива.

Я решил действовать тоньше. Стоит, думаю, живописать это происшествие в нашей газете. С самыми неприглядными подробностями и, главное, с именами (благо малец запомнил клички насильников). Газету нашу читают не только у нас, но и у Князя, и у Гвоздя. Огласка сильно повредит как самому Жмуру в отношениях с соседями, а если слушок дойдет до него самого, то и этим перцам не поздоровится. Ради такого дела я и сам статью напишу. Крачка, при всех своих литературных талантах, не потянет. Придется самому.

А пока дом, милый дом… По приезду в Малиновку, я своим начальственным произволом первым оккупировал приготовленную баньку для сталкерш. Оставив их ждать в очереди. С собой захватил как раз только пацаненка. Кровь на нем, так потрясшая девчонок, при первом взгляде оказалась не его. Это мальчишка, надсажаясь от натуги, вытащил трупы своего брата и сестры на улицу и, как смог, прикопал их. Вот тогда-то в их крови и вымазался. А сам был цел. А вообще для своего возраста мальчишка держался просто молодцом. Кого другого подобные потрясения вовсе могли свети с ума. А он ничего. Держится.

Уже передав его в заботливые руки Малинки (надо все таки пару дней за ним понаблюдать. А для детсада он все же уже великоват) и направляясь к своей спальне (надо бы хоть несколько часов сна урвать. Время то четвертый час!) я был остановлен Немцом.

— Шиша, подожди… Нам надо поговорить.

Обернувшись я увидел его, Башку, стоящего за его спиной, Мамлюбу, Пышку… Это что государственный переворот? И сейчас меня будут свергать?

Глава 4

Рука сама дернулась к пистолету на поясе. Дернулась, да так и замерла на полдороге. Чего это я? Вон тут же и Васька стоит. И даже Настя. Единственная «малолетка» кстати среди всех собравшихся старшаков.

— Ну и о чём вы поговорить хотели? — деланно беззаботно, но с внутренним напряжением интересуюсь у собрания.

— Ты… Это… — начавшему говорить Немцу явно было не по себе и он мучительно подбирал слова. — Ты почему за ружьями сам поехал?

— В смысле, «почему»? — не понял я суть претензии. — Ну а кто ещё-то?

— Ну я мог. Или Шрам. Или вообще девки сами бы его вскрыли.

— Да как бы они вскрыли, если там заводской сейф настоящий? Мне-то повозиться пришлось хорошенько. Или ты со Шрамом как вскрывал бы?

— Взяли бы Винтика. Или То́лстого. Они с болгаркой тоже неплохо обращаются.

— «Неплохо», — скривился я, — им еще учиться и учиться.

— Вот именно! — подала голос МамЛюба — а кто кроме тебя их научит?

— Подожди, — осадил ее Немец и, уже обращаясь ко мне, продолжил. — Да, они хуже тебя с болгаркой обращаются. Никто и не спорит. Но и они бы справились. Ну, может. дольше провозились бы. Ну может пару отрезных дисков загубили бы. Но вскрыли бы, всё равно. Ведь так?

— Допустим, — осторожно соглашаюсь я, начиная догадываться к чему они клонят.

— Вот! И, если, бы там была засада. Или на тот же патруль нарвались и какая случайная пуля убила бы меня или Шрама, или То́лстого с Винтиком — трагедии бы особой не было. Да печально, все рыдают, но анклав бы выжил. А если эта самая шальная пуля убила бы тебя…

— Мы волновались за тебя! — Поддакивает Васька, — никто не уснул. А вдруг с тобой бы что случилось?

— Ой, давайте завтра с утра поговорим? — уже откровенно морщусь я и пытаюсь соскочить с неприятного разговора. — Я так-то тоже ночь не спал, устал и хочу спать.

— Нет, сейчас! — вперед выступает Настя и снова поднимает на меня свои старушечьи глаза на детском личике. — Именно пока ты уставший. Завтра ты выспишься и полный сил даже говорить с нами не будешь. Отмахнешься, отшутишься, и убежишь дальше работать. Так что с тобой нужно именно сейчас говорить, пока мы тебя уставшего поймали. Пока ты убежать не можешь.

— Ну и чего вы хотите конкретно? — спросил я, сдаваясь, ибо определенная правда в её словах была. И, хоть, разговор этот меня откровенно тяготил, но для всех остальных он явно очень важен. Вон как обступили-то.

— Шиша! — серьезно глядя на меня своими глазами четко и раздельно начала Настена. — Ты не можешь рисковать собой без причины. На тебе держится вес ь анклав. Если тебя не будет — всё закончится!

— Ты преувеличиваешь, — я вяло пытался отбрыкаться.