В трех соснах…

А бал шел своим чередом, подчиняясь неслышному ритму Шамана, дирижировавшего настроением участников весьма профессионально. Вот и теперь, после «официальной» части награждения он, объявив танцы, включал на редкость строгие и торжественные мелодии. Но постепенно, почти незаметно слуху, меняя тональность. Всё-таки это не совсем то, чего хотели бы детишки. Им бы подурачиться, побеситься. Тем, кто постарше — поприжиматься друг к другу в танце… А тут такой официоз. Да, конечно, греет душу гордость за свои заслуги, оцененные начальством, но детство-то всё равно лезет из них. Впрочем, я это прекрасно понимаю и задерживаться, дольше необходимого, портя ребятам веселье своей постной рожей, не собирался.

Однако, и уйти по-тихому мне снова не дают. Меня вновь обступают мои «офицеры», и снова заводят всю ту же пластинку. Почему я себя не ничем не награждаю? Ведь, по идее, именно я сделал для нашей победы как бы не больше всех остальных, вместе взятых! У меня прям ощущение дежавю случилось. Те же лица, те же разговоры. Впрочем, прозвучала фраза, развеселившая меня.

— Шиша, да ты же один целого взвода стоишь! А то и роты! — со всей серьезностью, явно не догадываясь, что буквально дословно цитирует «Белое солнце пустыни», заявляет Тёмыч. (Ну ещё бы, они такую «древность» не смотрят. Ну и, даже, если и смотрели, то на цитаты не растаскивают. Этим только наше поколение занимается.)

— Эт точно, — с суховскими интонациями подтверждаю я… Не. Не поняли. Блин, до чего же порой тяжело с этими детишками общаться. Они хорошие. Умные, начитанные, но они другие. Они не понимают моих шуток, не видели моих любимых кино, не знают самых известных анекдотов… Нет, порой, конечно, бывает прикольно сказать какую-нибудь избитую банальность, а на тебя смотрят как на мудреца, открывающего им глаза. Буквально раскрыв рты слушают. Или рассказать историю, древнюю как дерьмо мамонта, а они её опять же впервые слышат, и только глазами хлопают. Легко быть умным и начитанным, когда твой багаж знаний в разы превышает их скромные багажи.

В общем, я отказываюсь по сотому разу выслушивать их уговоры про наградить себя любимого, и сбегаю в свой кабинет. Ибо мне всё-таки есть над чем подумать.

Вы ещё не знаете? А ведь Князь готовит Экспедицию. Ну, или глубокую разведку. Как хотите называйте. На север. В Тюмень и, даже, ещё дальше. На месторождения нефти и газа. (Благо Тюмень самый близкий к нам город. Да тут и двухсот километров не будет.) Топливо нужно как воздух! Без него ничего само по себе делаться не будет. Мы, конечно, переделываем генераторы на дрова, ставя пиролизные котлы, но это всё не то. Вон, Князь ТЭЦ-2 захватил. А там новейшее оборудование и мощности, для наших нужд, запредельные просто. Но ведь там всё на газу! ВСЁ! Это ж сколько его нужно-то, чтоб всё заработало? Вот то-то и оно. Вот Князь и готовит экспедицию.

Цель проста. Разведать, что там творится вокруг месторождений. И, в зависимости от обстановки, и поступать. Если там пусто, то занять их. Поставить там свой форт-пост. Если там слабый, но враждебный нам анклав сидит — то выбить его к чертям и, опять-таки, забрать себе. Если слабый, но адекватно-вменяемый анклав — поддержать его силой и ресурсами. В обмен на топливо, разумеется. Если анклав сильный и враждебный — искать союзников в округе. Чтоб совместными усилиями свалить неадекватов и посадить хотя бы минимально вменяемых, с которыми можно будет вести дела. Если сильный и адекватный анклав — то наладить контакты. Начать торговать. Продовольствие — в обмен за топливо. Всё-таки с сельхоз-угодьями в Тюмени не так всё радужно, как в Кургане.

Короче, решать нужно прямо на месте. И, потому, возглавлять экспедицию должен был самый разумный и доверенный человек Князя. То есть, лично Серый. Собственной персоной. Впрочем, и без Серого в экспедицию Князь отбирал лучших из лучших. Весь цвет своего анклава. Одно только перечисление имен чего стоит. Серый — глава экспедиции. Маркони — связь. Мамон — разведка. Миша Март и Джеймс Бонд — полевые агенты. Кисель, Корень, Бирюк — силовая поддержка. Тыр-Тыр — техническое оснащение… И это только те, когоя́знаю. А были и малознакомые мне. Одно ясно — Князь настроен сверхсерьезно и возлагает на эту разведк у большие надежды.