В трех соснах…

Я давно уже понимал, что не справляюсь с управлением всего анклава. В одиночку… Рвусь на части, делегирую полномочия другим (без этого и вовсе можно управлять от силы десятком человек). Но всё равно — не справляюсь. Слишком много замкнуто именно на меня. Все шестеренки механизма анклава вращаются только с моей подачи. А так быть не должно. Исправный механизм должен работать сам. Без постоянного надзора сверху.

И появление секретаря — это только первый шаг на этом пути. Мне нужны уже не просто «бригадиры», а «начальники участков». Прорабы, так сказать. Нужен Главком. Нужен начобр. Нужен начмед (Малинка всё-таки не справляется, тут системный подход нужен). Нужен завхоз. Нужен главный инженер (зампотех)… И еще бог весть кто еще. И, самое главное — нужны горизонтальные связи! Мне надоело быть передаточным звеном в работе служб. Они должны уметь договариваться между собой. Всё-таки общее дело делаем. Понятно, что вертикаль власти должна быть. Без этого не обойтись. Но и горизонтальные связи нужно налаживать. Иначе не добиться должной устойчивости и случись что (тьфу-тьфу-тьфу) со мной — то вместе со мной может разрушится и весь анклав…

В общем, цели определены. Средства для достижения целей имеются. Методы подберем по ходу действия. Ошибок, конечно, не избежать. Но и бояться их особо не стоит.

А жизнь, между тем, течет своим чередом. С утра похоронили погибших. (На наш участок добавили только тела наших же девчонок. Погибших захватчиков и убитого ими малиновца — Макара похоронили на кладбище в Малиновке.) На похороны я пригласил только старших. Мелких решил лишний раз не травмировать. Пусть в садике сидят.

Опять пришлось говорить речь. Вот не люблю я этого дела! Блин, нужно штатного говоруна заводить! Пресс-атташе. А в свободное время пусть клубом заведует. Конкурсы там проводит, мероприятия всякие.

Отметил про себя, что грязища на нашем будущем «кургане» действительно стоит страшная. То ли дело на станции — то Малиновка. Там снег тоже только-только сошел, но всё чистенько, аккуратно. Вот что значит грунт песочный. А не то что здесь — глина глиной.

И тут же, пока не успели разойтись, озадачиваю Щепу как главного нашего (после меня) специалиста по плотницкому делу — соорудить крест и скамеечку. В помощь — мангруппу Тёмыча. А Немец с парочкой пленных на КамАЗе едут на карьер в Малиновку и набирают песок. Лопатами. Вот так вот… Пусть вот это все безобразие присыпят… Да и ещё маме Тане песочницу обещал же сделать для малышей.

— Щепа, слышишь? После скамейки ещё песочницу нужно сделать. С мамой Таней посоветуйся где лучше всего сделать. А я с караульным взводом сейчас убываю. Нам князевских девок менять пора.

На заправке всё прошло до ужаса обыденно. Ни Князь, ни Серый не появились. Видать у них дела поважнее нашлись (в том же Просвете). Девчонок от Князя забирал Бирюк — тот парнишка, что с Утесом держал трассу возле кольца. Ну к нему ещё наши «потеряшки» во главе с Тёмычом вышли тогда. Мы пришли — Бирюк забрал своих и «пост сдал» — «пост принял». Автоматы в пирамиду (чуть ли не первым делом на заправке она появилась. Оружие любит порядок.) Фея на пост, а Белка с девчонками помещение проверяют. Всё под свой характер переделывают. Я не стал им мешать в столь интимном деле и смылся обратно…

А поднявшись на мост — притормозил, заметив странное. Где-то над лесом, на севере поднимались клубы дыма. Далековато конечно, никак не меньше десятка километров, но и клубы уж очень густые… Лесной пожар? Вот только этого нам и не хватало для полного счастья!

Запрыгнув в авто, помчался домой как наскипидаренный. И вовремя! Стоило мне затормозить возле дома. как из дверей выскочил Башка:

— Князь на связи! Тебя хочет.

— Иду…

Голос Князя по рации был одновременно злой и возбужденный.

— Дым видишь?

— Наблюдаю… — осторожно соглашаюсь я.

— Лес горит… Колесо, мать его за ногу, хоть вот так поднасрать нам решил… Сразу несколько очагов возникло. Сначала возле Просвета, потом и возле Иковки.

— Сильно горит?

— Горит… Апрель — самое поганое время для лесных пожаров у нас. Снег сошел, всё подсыхает, а новая трава ещё не успела вылезти. А прошлогодний бурьян сухой стоит… Каждый год пожары.

— И что теперь?