В царской ставке

Но в среде наших сухопутных собратьев Штаба Верховного Главнокомандующего и, в частности, в управлении генерал-квартирмейстера дело обстояло совсем иначе: Генеральный Штаб и после заявления правительства, что целью войны является решение вопроса о проливах, продолжал придерживаться точки зрения о том, что ключи от них находятся в Берлине, и, несмотря на выраженное правительством пожелание о завладении Босфором, продолжал относиться к этому отрицательно.

Весьма показательным в этом отношении является нижеследующий случай: однажды в начале войны, за завтраком в вагоне-ресторане у великого князя Николая Николаевича, мой сослуживец В.В. Яковлев и я, сидя за одним столиком с генерал-квартирмейстером генералом Ю.Н. Даниловым, завели с ним разговор о решении вопроса о проливах, на что он нам ответил: «Об этом поговорим, когда будем на реке Одере» – иными словами, после победы над Германией.

Этой точки зрения авторитетнейшего руководителя нашего Генерального Штаба Ю.Н. Данилова, являющейся не чем иным как перефразировкой идеи «о ключах в Берлине», держался впоследствии и начальник Штаба Верховного Главнокомандующего генерал М.В. Алексеев.

Твердо придерживаясь убеждения, что вопрос о проливах будет решен победой над Германией, генерал Алексеев, про себя, считал Босфорскую операцию ненужной затеей, способной лишь отвлечь войска от главного театра войны и тем затруднить эту победу.

Но так как Государь был горячим сторонником Босфорской операции, а министр иностранных дел С.Д. Сазонов на ней настаивал, генерал Алексеев не отвергал ее категорически, но ставил для своего на нее согласия такие, по мнению нас моряков, необоснованные требования, кои были невыполнимы: а именно, он считал, что для исполнения Босфорской операции безусловно необходима целая десантная армия силой в 3¹

/₂—4 корпуса; между тем транспортная флотилия не была в состоянии перевезти в должный срок столь многочисленную армию и обеспечить после высадки ее снабжение.

При исчислении десантной армии в 3¹/

₂—4 корпуса генерал Алексеев исходил из следующих соображений: ближайшее, не занятое противником удобное место для высадки значительных десантных войск – устье реки Сакарии, – отстояло к востоку от Босфора в расстоянии 4–5 армейских переходов, при полном бездорожье; так как противник за эти 4–5 дней успел бы предпринять меры для усиления своих войск в районе Босфора, наша десантная армия должна была бы быть, по мнению генерала Алексеева, достаточно сильна, чтобы иметь возможность успешно вести наступательную операцию в чрезвычайно трудных условиях бездорожья, с далекого расстояния от Босфора.

Не подлежит сомнению, что при условии высадки у реки Сакарии, десантная армия должна была бы быть столь многочисленна, что даже при крайнем напряжении всех транспортных средств Черного моря мы не могли бы осуществить ее сосредоточение, то есть перевозку в район высадки, в намеченные сухопутным командованием сроки. Этим требованием сухопутное командование поставило флот в безвыходное положение, что и было генералом Алексеевым использовано для обоснования своего заключения о том, что Черноморский флот вообще не в силах выполнить Босфорскую операцию.

Между тем Морской Штаб Верховного Главнокомандующего и командование Черноморским флотом в лице адмирала Колчака и его Штаба держались совершенно иной точки зрения, прямо вытекающей из всесторонне проверенных данных обстановки.

Эти данные, опровергающие заключение генерала Алексеева, были следующие.

К весне 1916 года вследствие ряда катастроф на Кавказском фронте, постоянных неудач в районе Суэцкого канала и Палестины, а особенно вследствие громаднейших потерь при обороне Дарданелл боеспособность турецкой армии была сведена почти на нет, запасы исчерпаны и войсковые соединения совершенно расстроены.

Последний удар боеспособности турецкой армии нанесло немецкое верховное командование, потребовав, в связи с успехами Брусиловского наступления летом 1916 года, от Турции отправки на наш фронт в Галицию, для поддержки терпящей бедствие австрийской армии, целого турецкого корпуса. Энвер-паша, верный слуга немцев, не посмел им в этом отказать и приказал для сформирования этого корпуса, получившего № XV, собрать всё, что было еще более или менее боеспособного в составе войск, находившихся в районе проливов и Константинополя.

После отправки в июле месяце этого корпуса в Галицию в районе проливов осталось всего три дивизии слабого состава, из которых две были в районе Дарданелл, а одна – 15-я – в районе Босфора.