В царстве тысячи атоллов

Посреди острова мы набрели на большой, но неглубокий пресный водоем. На берегу, подкарауливая добычу, неподвижно застыли маленькие белые цапли. В воде беспокойно сновали стаи мелких султанок. Причиной беспокойства рыбок были охотившиеся за ними большие бычки (Eleotris). Понаблюдав за рыбами, мы заметили, что там, где хищнику удавалось поймать жертву, султанки некоторое время больше не появлялись. Они старательно избегали это место и, если случайно заплывали сюда, сразу же спешили прочь.

Уже давно было обнаружено, что раненые гольяны выделяют особое вещество, предупреждающее сородичей об опасности. Я предположил, что и здесь наблюдается подобная "социальная" реакция. Чтобы убедиться в этом, я убил одну султанку и, приготовив смесь из растертой кожи рыбы и воды, медленно вылил ее прямо в середину стаи проплывавших мимо султанок. Моментально все рыбы, оказавшиеся в зоне действия моего экстракта, стремглав бросились в разные стороны. Обычно выделение предупреждающего об опасности вещества происходит тогда, когда хищник пожирает стайную рыбу, и, уже погибая, жертва предупреждает своих сородичей. Подобное явление можно наблюдать также и у других пресноводных животных, например у живущих стаями головастиков жаб. Почувствовав запах раненого сородича, зарывается в грунт и улитка Heliosoma.

Дойдя до середины острова, мы разделились на две группы: оба наших орнитолога, Шер и Францискет, хотели продолжить осмотр леса, мы же с Клаузевицем отправились в сторону моря. Нам понадобилось всего несколько минут, чтобы пересечь остров. Но как же изменился ландшафт! Ветер и волны сделали его совершенно непохожим на то, что мы только что видели в глубине острова. Если в лагуне не бывает никакого прибоя, то тут идет постоянная борьба между морем и сушей. Об этом красноречиво свидетельствовали нагромождения коралловых обломков. Сейчас, правда, был как раз отлив, и волны разбивались о риф метрах в ста от берега. Свежий ветер доносил до нас мелкие соленые брызги.

Кокосовые пальмы и панданусы с их ходулеобразными корнями дополняли картину дикости и опустошения. Перед нами тянулась широкая каменная плита, на которой виднелись лужи и обломки кораллов. В мелких лужах росли крупные толстые кораллы. Множество пестрых рыб ожидало здесь прилива. Когда мы зашли по колено в воду, у моих ног стрелой промелькнула светло-серая, с черными полосками мурена. Нам очень хотелось поплыть к рифу, но, к сожалению, солнце уже клонилось к горизонту.

Возвращаясь обратно, мы снова встретили Шера и Францискета. Шеру удалось подстрелить цаплю. Как выяснилось позднее, это оказался совершенно новый, неизвестный до сих пор вид. Францискет нашел кладку яиц крачки и теперь с гордостью показывал свою находку. Эта птица была мне знакома и раньше, однако видеть целую кладку ее яиц мне еще не доводилось. Ведь известно, что крачка откладывает одно-единственное яйцо и никогда не строит гнезда. Свое яйцо она кладет прямо в углублении на какой-либо толстой ветке или просто на сучке. Правда, она может позволить себе это только там, где нет хищников, пожирающих яйца. На северных островах архипелага, где обитает большая мальдивская ворона, эта птица не водится.

На другом конце острова Францискет обнаружил присутствие людей. Их самих, однако, он не видел, а слышал лишь треск сучьев под их ногами, когда они прятались в зарослях. Он попытался заговорить с этими людьми, приветствуя их по-арабски "Салям алейкум!" и громко выкрикивая по-мальдивски "ящерица, птица, рыба, змея, хорошо!", но все было напрасно: люди из своих укрытий не вышли. Нас это удивило гораздо меньше, чем Францискета.

"Пение" москитов заставило нас ускорить шаги, и, поднявшись на борт, мы успели еще полюбоваться заходом солнца. На широкой, уходившей к солнцу сверкающей полосе волны переливались словно чистое золото. Облака стали сначала фиолетовыми, потом багровыми, и вот огромный раскаленный диск уже скрылся за темными силуэтами пальм. Какое-то мгновение казалось, что весь мир объят пламенем.

Трубчатые угри

"Трубчатые угри"

На следующее утро мы занялись обследованием рифов атолла Адду. Маски, ласты и дыхательные трубки - вот и все наше снаряжение, которое мы брали с собой для первых подводных экскурсий.

Вскоре, однако, дошла очередь и до аквалангов. Приладив и проверив баллоны со сжатым воздухом, мы начали погружение в проливе, разделявшем острова Ган и Феду, со стороны рифа, обращенной к лагуне. Даже на большой глубине риф был покрыт песком. На его покатых склонах росли лишь обычные коралловые кусты порита. Судя по всему, бурному росту кораллов препятствовало сильное течение и постоянная смена приливов и отливов. Правда, в тот момент нас занимало другое: в первую очередь мы хотели проверить надежность снаряжения, а так как море здесь было спокойно, это место нас вполне устраивало.