В царстве живой природы

Сверхсознательная жизнь — это граница, к которой мы приближаемся. Сверхсознание даст другое направление человеческой эволюции. Подсознание — закон инволюции, а сверхсознание — процесс эволюционный. А сознание и самосознание — это только то, что связывает эти два процесса. Сознание и самосознание — это равнина, которая образуется между спуском и подъемом, и которая связывает два великих процесса: инволюцию и эволюцию. Многие ученые даже не подозревают об инволюции.

Сверхсознание проявляется, когда одна форма переходит в другую; например, когда какое-то животное превратится в человека, или когда человек перейдет в более высокую форму развития. Из глубин подсознательной жизни теперь человек постепенно поднимается к более высокой сознательной жизни, а именно к самопожертвованию, что говорит о проблесках сверхсознательной жизни, т. е., проявлении Божественного. Это новый тип человека, это новая раса, которая грядет. Как мы уже сказали, части этой первоначальной клетки распределили свой труд: одни из них образовали пищеварительные органы, другие — органы дыхания, третьи — мозг, четвертые — симпатическую нервную систему, пятые — мускулы и сухожилия, шестые — кости, и таким образом появился современный человек в его нынешней форме. Та же самая клетка, части которой так распределили свой труд, и сейчас еще поддерживает тот же порядок и переводит человеческий организм в более высокую форму. Она и есть первоначальная монада, которая организовала все коллективное человечество. Таким же образом в нем возникли разные сословия, которые специально работают для создания органов человечества. Все те, кто обрабатывает землю, и те, кто распространяет человеческие произведения, образуют желудочную систему. Они доставляют соки, а те, кто борется за благо человечества, организуют мускулы и кости, т. е., водворяют порядок в этом организме, чтобы он мог стоять на ногах и работать руками, которые являются эмблемой человеческой воли; отцы, матери, священники, учителя, писатели и моралисты организуют мозговую систему, а братья, сестры и друзья образуют соединительные связки между мозговой и симпатической нервной системой и т. д. Таким образом, становится ясно, что у физического мира самые простые движения; после него следует процесс появления жизненного принципа, чувств и, наконец, появление мысли.

Итак, все человечество, т. е., сумма всех индивидов, представляет дифференцирование первоначальной монады, которая прошла через все состояния и образовала все настоящие формы. Любая форма представляет и способ проявления ее энергии в области физического мира, жизненного мира (мира сил), чувственного и умственного. Расы, народы, общества, дом, индивид — все они тесно связаны между собой. То, что происходит в расе, происходит в меньшей степени в народе; то, что происходит в народе, происходит в меньшей степени в обществе; то что происходит в обществе, происходит в меньшей степени в доме, а то, что происходит в доме, происходит в меньшей степени в индивиде. Проявление энергии не однообразно, а разнообразно.

Когда мы хотим свести все силы природы к единообразным действиям, мы производим в ней зло, а когда образуем разнообразие, производим добро. С этой точки зрения единообразные вещи неморальные, а хорошие — все те, которые разнообразны. Единообразие — это смерть, а разнообразие — жизнь. В этом нет никакого противоречия, т. к. очевидно, что если много людей говорят одновременно одно и то же, образуется только шум, и мы не можем понять смысл их слов. Но если те же люди в составе оркестра будут исполнять разнообразные партитуры одной и той же пьесы, образуется гармония. И современные люди стали неморальными, т. к. они говорят об одном и том же и хотят одновременно одного и того же: денег, денег и опять денег. Кто-то учился на профессора, а говорит только про деньги, кто-то стал священником, а хочет побольше денег, учитель, судья — у всех один идеал. Все человечество сейчас говорит про одно и то же — про деньги. А они образуют единообразие в мире, но это не смысл жизни: это только переходное средство или форма в развитии человека. Следовательно, если мы придаем одной форме большую ценность, чем природа вложила в нее, то создаем зло.