В царствование императора Николая Павловича. Том второй

Да и не все здесь так уж плохо. Взять, к примеру, капсюльные ружья. В нашей истории русская армия перешла на капсюльные ружья в 1842 году — через два года после французов. Или, морские мины, которые впервые успешно применили русские во время Крымской войны, выставив их на подступах к Кронштадту. Изобрел их академик Якоби, который, кстати, уже построил первый в России телеграф, соединив Зимний дворец с Главным штабом, Главным управлением путей сообщения и Александровским дворцом в Царском Селе. Ты, Юра, в Петербурге переговори с ним при случае. Думаю, что вы друг друга прекрасно поймете…

— Знаешь, Виктор, — ответил Тихонов, — ты, пожалуй, прав. Надо не страдать интеллигентской рефлексией, а просто делать свое дело. Переговорю с Шумилиным, он, похоже, лучше всего разбирается в здешних реалиях. Пусть он и решает — что и как.

— Так, пожалуй, будет лучше, — сказал Сергеев, — Шурик у нас — голова. Как в прямом, так и в переносном смысле.

У семи нянек…

С того памятного разговора с императором о создании Разведывательного управления Российской империи, Шумилин почти неделю изучал документы, любезно предоставленные ему графом Бенкендорфом. Сразу же в глаза бросилась полная безалаберность в ведении дел, и разобщенность существующих уже спецслужб.

Шумилин начал с того, что было проще — с III — го отделения СЕИВК, учитывая то, что внешней политической разведкой занимался в своем учреждении лично сам Александр Христофорович. Непосредственно организацией политической разведки занималась 3–я экспедиция III — го отделения. Но при этом работа сотрудников 3–й экспедиции была узконаправленной — они наблюдали за живущими в Европе политэмигрантами, и в случае необходимости проводили против них силовые акции — вплоть до похищения и тайного вывоза в Россию.

Но резидентуры 3–й экспедиции находились только в тех странах, где существовали крупные объединения политэмигрантов. Под наблюдением были русские, проживающие в Австрии, в Пруссии и германских государствах, в Британии и Франции.

Возглавлял русскую политическую разведку чиновник по особым поручениям статский советник Адам Александрович Сагтынский. До этого он занимался аналогичными делами в Главном штабе Военного министерства, а еще ранее руководил разведывательной деятельностью в Австрии и Пруссии. По делам службы он совершил несколько зарубежных вояжей в Европу, где создал разветвленную разведывательную сеть, в том числе и из так называемых "разведчиков — литераторов", таких как бывший декабрист и "невозвращенец", журналист Яков Толстой, барон Швейцер, ставший резидентом русской разведки в Берлине и Вене. Им был завербован талантливый французский журналист Шарль Дюран.

Все они, кроме ведения чисто разведывательной деятельности, занимались тем, что в наше время называли контрпропагандой. В европейских газетах они своими публикациями опровергали регулярно появлявшимися там неблагоприятные отзывы о России и об императоре Николае I.

В инициативном порядке на III — е отделение работали и некоторые российские дипломаты, а так же их родственники. Например, очень ценную информацию о внешней политике Англии, Франции, Австрии давала III — му отделению родная сестра графа Бенкендорфа графиня Дарья (или, как ее называли в Англии — Доротея) Ливен, жена русского посла в Англии. Она создала в Лондоне великосветский салон, где собирались известные дипломаты, политические деятели, писатели, журналисты. Горячие споры о политике, сплетни о жизни королевского двора, писательские диспуты — все это становилось известно очаровательной графини Ливен.

После смерти мужа она перебралась во Францию, где продолжала добывать и передавать в Санкт — Петербург конфиденциальную информацию.

Кроме Англии и Франции, опорные пункты у 3–й экспедиции имелись в Швейцарии, Бельгии и Австрии.

А вот в странах, где не было значительных колоний российских эмигрантов, сотрудники III — го отделения не работали. Там добыванием сведений, в том числе и секретных, занимались сами дипломаты. Но они были фигурами публичными, и практически всегда находились "под колпаком" местных спецслужб. К тому же, учитывая, мягко говоря, весьма дружеское расположение главы российской дипломатии графа Карла Нессельроде к Австрии, и к шефу австрийского министерства иностранных дел князю Меттерниху. А потому все тайны русской дипломатии почти сразу же становились известны Меттерниху.