В Цепях Вечности

Венора легонько дунула перед собой, и кружка, полная дымящегося отвара выплеснулась наемнику на пах.

Крик Тириза прозвучал, как вопль свиньи на бойне. Наемник с расширенными от боли глазами дергался и пытался встать, но невидимая сила крепко его удерживает.

Венора встала, не сводя с него глаз.

– Я умею все, чему научила меня мать.

Карт продолжает завывать, скрючившись перед ней на лавке.

Девушка простерла руку, и, судя по облегчению, что мелькнуло на лице, жар у него в паху ослаб.

Наемник поднял на нее измученные глаза, они блестят от шока и слез.

Девушка подошла ближе, заглянула ему прямо в глаза.

– Ты помнишь мою мать, охотник? – спросила Венора свирепо. – Реда из Таоплиса. Ты сжег ее на костре семь лет назад!

Карт медленно кивнул.

– Мне тогда было четырнадцать, – продолжала девушка. – Ночью я пряталась под окном дома, где ты выдирал ей ногти и зубы, заставляя признаться в сговоре с дьяволом. Утром я смотрела, как она, пожираемая огнем, превращается в столб черного дыма, а потом – два дня лежала, не просыпаясь, на сеновале какой-то доброй женщины.

Движением руки она убрала со лба выбившуюся прядь волос.

– Через некоторое время я обнаружила, что могу силой мысли вызывать огонь, а двери раскрываются передо мной, стоит мне этого захотеть. Ножи и поленья, табуретки, даже камни на дороге – превратились в верных и преданных слуг, которые исполняли мою волю, стоило им дать мысленный приказ.

Карт молча смотрит на нее, радуясь, что разрывающая его на части боль стихла.

– А знаешь ли ты, что я сделала потом? – спросила Венора, оправляя платье и, как ни в чем не бывало, садясь за стол.

Наемник не ответил, просто не отрывает от нее взгляд.

– Ты, видно, давно не был в Зируате, – сказала девушка, и губы дрогнули в едкой усмешке, – истребив всех пособников нечистой силы, ты покинул королевство, поскольку там больше не было работы, за которую тебе щедро платили.

На лице Веноры проступила горечь и злость.

– Я по одному отыскивала всех, кто помогал тебе в поимке моей матери, и поимке всех остальных магов, кого ты казнил. Все, кто оказывал тебе малейшую помощь, умирали в муках – таких, что тебе и не снились. Твоя боль – семечки в сравнении с тем, что испытали они. Все были наказаны. Все, кроме тебя, Тириз Карт.

Услышав, свое имя, наемник вздрогнул.

– Зачем, по-твоему, я вырвала тебя из лап смерти?

Венора смотрела ему в глаза, читая, как в открытой книге, все его страхи и мысли.

– Смекаешь, охотник? Чтобы самой отправить тебя туда. И не самой короткой дорогой.

Словно еще до конца не осознавший, в какую западню угодил, наемник тупо смотрел, как от него сам по себе со скрежетом отодвинулся стол. Карт по-прежнему сидит на лавке, не в силах пошевелиться из-за незримых пут.

Юная колдунья приблизилась. Карту показалось, что вокруг него среди белого дня сгустилась тьма, а зеленые глаза девушки начали зловеще мерцать.

Глава 3

 Петро увидел кричащую и рвущую на себе волосы жену еще на подходе к дому. Игнат и Демак были с ним.

Аксинья, ревет в голос, вокруг нее уже собрался народ, старуха Вида прижимает ее к себе, что-то нашептывает, успокаивает.

Он подбежал к жене.

– Что случилось? Чего орешь?

Игнат с Демаком ждут в сторонке, бросая то на друга, то на его жену сочувствующие взгляды.

– Видать, и впрямь что-то случилось, – заметил Игнат в вполголоса и высморкался на землю.

Демак кивнул.

– Да, чтоб мне сдохнуть.

Аксинья продолжает вопить, и мужу пришлось взять ее за плечи. Он сразу ощутил соленый запах слез, идущий от ее немолодого лица.

– Да в чем дело-то, Ксюха?

– Лашка… – только и произнесла Аксинья.

Петро качнулся, все у него внутри сжалось в ледяной ком. Отдав жену снова в объятия Виды, он кивнул друзьям и кинулся к себе во двор. Игнат с Демаком последовали за ним.

Лаша лежит на кровати в горнице, обнаженная и накрытая простыней. Лицо ее, некогда румяное и цветущее, теперь сделалось цвета земли и – невероятно худое, словно некто выпил из нее все соки.

Петро качнулся. Его взор подернулся туманом. Возле тела девушки он увидел старика – волхв местного капища, расположенного за пределами деревни.

– А, вот и ты, Петро, – произнес он низким голосом, этот вечно спокойный от постоянных бесед с богами и созерцания огня на капище старик. – Дочь твоя ушла к богам.

Петро осторожно, дрожащей рукой взялся за край простыни.

– Отвернитесь, – буркнул он стоявшим позади него друзьям, – вы не должны видеть наготу моей Лашеньки…

Игнат и Демак сочувственно кивнули и вышли в сени.

Петр сорвал с бездыханной Лаши покрывало. На его слегка опухшем от пьянства лице проступило отвращение и ужас.

Кожа по всему телу девушки бледно-серая, как и на лице. Будучи еще совсем недавно девушкой стройной, теперь Лаша выглядит так, словно ее поразила страшная худоба. На шее, под левой грудью и возле пупка виднеются темно-красные пятна. Петр не сразу понял, что это – кровь.

– Ведьмин поцелуй, – произнес старик-волхв в мрачной тишине. – Дело рук Веноры. Я давно предупреждал – от нее добра не жди.