В ту же реку 3

— Я сам не видел! Я только четыре месяца врио! Я не разбавлял!

Но кто бы поверил! И анекдот пошёл гулять по институту.

Три дня. Три полных рабочих дня длилась инвентаризация. Обнаружились недостачи дефицитных радиодеталей во вскрытых ящиках ЗИПа. Это было чревато лишением квартальной премии. Персональную надбавку в 15 рублей за временное исполнение сняли без разговоров и сразу. О повышении речь уже не велась. Во избежание бОльших неприятностей, инструменты и запчасти, числящиеся за сектором, но отсутствующие в наличии, Саша доставал по всем знакомым, а кое-что даже пришлось выменивать за спирт. Однако призрак денежного начёта отчётливо маячил над несчастным. Его жалкие возражения: «Я так принял!», разбивались о железобетонные: «Твоя подпись? Зачем ставил её под Актом? Надо было принимать по списку, а не брать на себя грехи всех предшественников.»

Впрочем, после головомойки недостающее всё-таки списали. Акт на списание занял пять листов. ЗИП пополнили со склада. Костя поставил печать своей печаткой на принятое, запломбировал пломбиром всё, что только можно было запломбировать, и только после того подписал Акт передачи. Как рассказывали, замдир по хозчасти с умилением ставил его поведение в пример на еженедельной летучке.

Всё положенное было получено и разложено по шкафам и ящикам. Причём, обнаруженные «лишние» неучтённые детали и приборы никто никуда не отдал, хотя многие заходили и спрашивали про «махнуть, не глядя».

Работа

Рыбин окончательно принял должность завсектора, вместе с материальной ответственностью. Как не удивительно было для многих, и Игорь Иванович, и Марго приняли Константина и даже признали начальником. Нынче Иваныч до обеда посматривал на часы, а после еды в своём лучшем стиле сидел за стендом и разбирался с ячейками. Как оказалось, стимулирующее действие на него оказывала плоская фляжка объёмом в сто грамм, которая таинственным образом сама наполнялась и оказывалась в одном и том же месте чайного закутка.

Каждую пятницу Илья Иванович уносил домой четвертинку бодрящего. То есть свой литр в месяц, а точнее, даже больше, он имел, тем и был вполне доволен.

Марго раз за разом получала шоколадную конфету перед приёмом таблеток. Зачем её было подкармливать завсектору, не понятно, она и без того прекрасно паяла.

Костя, как его стали за глаза называть все в машзале, приходил и уходил вовремя, требовал того же от своих сотрудников. Он оказался мужиком пронырливым, однако не шибко вредным. Даже отдал Сашу в аренду Ивану Петровичу, хотя с условием, что никого другого из сектора на овощебазу, дежурство ДНД и подобные мероприятия привлекать не будут.

Сам Рыбин большую часть рабочего времени проводил за кульманом, отрисовывая какие-то схемы. Меньшую, ходил по кабинетам, заводя друзей и знакомых. Гора «ничьей» техники в кабинете быстро уменьшилась, затем исчезла вовсе. Зато количество печатных плат для разработки, причём под единственную серию «золотой жук», превысило ёмкость полки в шкафу. Сами «жуки» появлялись коробками. Серия была не бытовая, а потому не особо дефицитная. Редкая — да, но нужная только для работы и бесполезная для дома и семьи.

Через пару недель, когда гора неразобранных ячеек была починена и разложена по местам, Марго начала паять схемы зубодробительной сложности, а Иваныч стал переделывать незанятый стенд под проверку этих схем. Оказалось, что Рыбин в армии не только служил, но и работал над темой будущей диссертации. Сейчас начал писать статью, а в соавторы пообещал взять Игоря Ивановича. Тот, не избалованный такими любезностями от других научных работников, теперь пахал на Костю не только за выпивку, но и за научный интерес.

Отец Марго, как-то заглянув к дочери, посмотрел на кульман и спросил о чём-то у Константина. Тот ответил, его поправили, Рыбин пояснил. Слово за слово, окружающие не поняли как, не поняли почему, но доктор наук и вчерашний лейтенантик сцепились на смерть. Весь лист ватмана оказался сплошняком исчерчен графиками и исписан формулами. Среди адресуемых друг другу эпитетов стали встречаться вовсе не парламентские обороты. На это Марго радостно захлопала в ладоши, и спорщики разошлись.

Следующие дни при встречах они продолжали спорить, но более умеренно. А через неделю Косте поступило предложение бросить рутину починки ячеек и серьёзно заняться наукой. Должность выше младшего научного сотрудника человек без учёной степени получить не мог. То есть можно надеяться на оклад в 140 рублей. Заведующий сектором должность куда более высокая, ответственная, требует навыков управления людьми, потому его оклад 165 рублей. По мнению руководства, МНСам возможность занятия наукой сама по себе награда, и дополнительных стимулов им не полагалось. Завсектора — технический специалист. Как прикормленный волк смотрит в лес, так и все технари норовят сбежать на более жирные пастбища, потому их приходится подкупать разными благами. Словом, Рыбин не пошёл на научную должность. Хотя написал заявление в заочную аспирантуру.