В тумане лжи

– Вас тетя Оля звать? – Наташа поставила тарелку с тортом на стол, а сама села в Ольгино кресло. – С одной стороны, конечно, тяжело в доме без мужчины, но, с другой стороны, стало тихо, ни скандалов, ни слез.

Ольга погладила ребенка по голове.

– Ты рассуждаешь, как взрослая! – Она подошла к своей сумочке и вытащила оттуда красные бусы из граната, которые взяла из дома, чтобы надеть на работе. – Возьми, это тебе в подарок!

Ольга протянула украшение девочке.

– Ой! Спасибо! – Наташа мгновенно вскочила с кресла. – Они такие красивые!

– Наташа! – крикнула Катерина. – Ольга Владимировна, она вас совсем замучила?

– Нет! – Ольга улыбнулась. – Прекрасный ребенок.

– Она мне бусы подарила! – Наташа уже надела их себе на шею. – Мама, смотри!

Катерина еще раз извинилась, схватила ребенка за руку и буквально силой утащила ее к себе.

Вечером Ольга сразу же пошла домой и, застав Петра за кухонной плитой, искренне улыбнулась:

– Ты уже готовишь?

– Да, хотел тебя порадовать! – Петр улыбнулся Ольге. – Я пытаюсь приготовить твою любимую лазанью, вот и рецепт нашел.

– Спасибо, милый! – Ольга подошла сзади и обняла мужа за плечи. – Иногда ты бываешь просто душкой.

Петр тотчас повернулся и, крепко схватив Ольгу за руки, поцеловал ее в губы. Ольга напряглась, от Петра пахло несвежей рыбой и тухлой водой, и ее едва не вывернуло. Но она мужественно закрыла глаза и позволила мужу целовать ее дальше.

«Терпи, так надо». – Ольга старалась не дергаться, чтобы своими движениями не выдать ту крайнюю степень омерзения, которую она сейчас чувствовала, наверное, целоваться с крысой было бы приятнее.

Петр тем временем, видя, что Ольга не сопротивляется, перешел к более активным действиям. Мужчина выключил газ, снял передник и начал расстегивать у Ольги пуговицы на блузке. Она сжалась и старалась не дышать, каждое прикосновение мужа вызывало в ней отвращение и брезгливость. Петр тем временем продолжал ее слюняво целовать, а потом, расстегнув рубашку, принялся за ее грудь. Ольга закусила губы, молясь высшим силам, чтобы они дали ей терпения и смирения.

«Терпи, от этого зависит жизнь твоего ребенка», – и Ольга терпела из последних сил. Терпела она и когда Петр снял с нее юбку и трусики, и когда вошел в нее, как-то больно и неумело, и когда начал двигаться и противно стонать, придавив ее всей тяжестью своего тела. Ольга крепко зажмурила глаза и почти не двигалась, она ждала, когда закончится эта экзекуция. Наконец Петр громко застонал и, обессилев, упал прямо Ольге на грудь. По его красному лицу стекал пот, запах которого доводил женщину просто до безумия.

Ольга скинула с себя мужа и бросилась в ванную, больше не в силах терпеть это издевательство над собственным телом и душой. В ванной Ольга долго стояла под душем, изо всех сил оттирая себя жесткой мочалкой, она терла себя так, словно хотела стянуть с себя кожу, которая соприкасалась с кожей Петра. Ей было так противно, что и словами не передать. Пока она принимала душ, у нее внезапно началась истерика. Ольга заплакала, закрыв лицо руками, она не могла остановиться и продолжала плакать и плакать.

«Я так люблю Андрея, – Ольга размазывала слезы по щекам, – я жду от него ребенка, ну почему мы не можем быть вместе? Почему он меня не любит?»

И тут она вспомнила слова той загадочной старушки, которая ей приснилась в поезде.

«Бабка мне сказала, что быть нам с Андреем рядом – не судьба, – Ольга вытерла слезы и попыталась успокоиться, – ну, значит, не судьба, как бы я этого ни хотела».

Ольга насухо вытерлась огромным розовым махровым полотенцем и, завернувшись в теплый халат, вышла из душа. Петр встретил ее в коридоре, он обнял жену и прижал к себе.

– Я люблю тебя, моя милая, – прошептал муж, нежно поглаживая Ольгу по мокрым волосам, – я люблю тебя, и мы еще будем счастливы!

Ольга уткнулась лицом в плечо мужа, она ничего не говорила и даже не шевелилась, чтобы Петр не понял, что она беззвучно плачет от безысходности и тоски.

Спали они не вместе. Ольга, сославшись на головную боль, ушла к себе в комнату и крепко-накрепко закрыла за собой дверь. Она повалилась на диван и забилась в самый его угол.

«Это было так противно, словно я занималась любовью с червяком», – только при одном воспоминании о сексе с мужем Ольгу начинало тошнить.

«Я так низко пала, – Ольга продолжала заниматься самоедством, – я сплю с мужчиной, которого не люблю и даже не уважаю».

Время шло, вечер за окном сменила глубокая ночь, а Ольга не могла сомкнуть глаз. Проворочавшись с боку на бок до четырех утра, Ольга встала и отправилась в душ, окончательно смирившись с тем, что сегодня ей поспать так и не удастся. Она быстро позавтракала йогуртом из холодильника и, наложив едва заметный макияж, выскочила из квартиры. Ей очень не хотелось встречаться за завтраком с мужем, а уж тем более делать вид, что она безумно счастлива в браке.