В тупике

— Ну вот. Теперь мы, по крайней мере, знаем, что за фигура родной папочка прелестнейшей Хельги, — сказал я Козме. — Одного не понимаю: каким образом дом, арендованный Кочишне, может принадлежать этой «белокурой бестии номер два»? Напомни мне, как девичье имя второй жены Акоша Драгоша?

— Илона Пайж, — Козма знал его на память.

— Скажи, старина, ты не видишь какой-то взаимосвязи между этой репликой Хельги, визитами дорогого ее папочки-шведа на берега Балатона и семейством Драгошей как таковым?

— Возможно, тут что-то есть, — в голосе Козмы, однако, прозвучала неуверенность.

— Немедленно займись Илоной Пайж, немедленно! Выясни, откуда она, кто такие ее папа, мама и прочие. Черт бы побрал это развесистое дерево!

— Будет сделано, — коротко ответил Козма.

— Только действуй еще осторожнее, чем обычно. Только бы они не пронюхали или не почувствовали наше к ним внимание.

— Понял. Разрешите приступать?

— С богом.

Козма вышел, притворив за собой дверь.

Некоторое время спустя по служебному телефону позвонил Бордаш.

— Я связался с нашими помощниками по зарубежным делам, попросил выяснить и подробно информировать нас о том, где проживает сейчас выселенная в Германию чета Коллеров, а также их сын Ференц. Если можно, пусть пришлют описание личности этого Ференца, а еще лучше фотографию.

— Молодец!

— Должен еще добавить, что, по словам некоторых жителей Будаэрша, Ференц Коллер был высокого роста, примерно один метр восемьдесят, а служил он. якобы в какой-то немецкой воинской части. Но в какой точно и где, никто не знает. В архиве ничего о нем нет.

О Рёгере Хунте мы получили следующие сведения: во времена Хорти в течение нескольких лет он был торговым атташе шведского посольства в Будапеште. В настоящее время проживает в Стокгольме, имеет собственное торговое агентство.

Козма зашел доложить о проделанной им работе. В этот момент на моем столе зазвонил телефон. Я поднял трубку.

— Я как раз разыскиваю вас, господин инспектор, — раздался шепелявый говорок с противоположного конца провода. — Это Циммер. Я хотел бы вам кое-что сообщить. У меня в магазине был мужчина лет сорока, одет с иголочки, и предложил мне купить бриллиантовый перстень в платиновой оправе. На камне я обнаружил точно такой знак, как на фото, которое мне прислали из вашего учреждения.

— Примерная стоимость?

— Около пятнадцати-двадцати тысяч форинтов.

— Что было дальше?

— Я сказал ему, что такой суммы в кассе нет и я смогу заплатить ему только завтра.

— Кто был этот мужчина? Фамилия?

— Не знаю.

— Значит, вы даже об этом его не спросили?

— Не спросил. Это могло вызвать у клиента подозрение.

— Тогда как же мы его найдем? Можно сказать наверняка, что завтра он уже не появится! — Я невольно возвысил голос, досадуя на трусливого ювелира.

— Господин инспектор, вы только не волнуйтесь. У меня есть его адрес.

— Каким образом?

— Видите ли, в юности я тоже мечтал стать детективом. Вполне понятно, что, когда клиент вышел, унося свой перстень, я послал ему вдогонку своего помощника, и тот абсолютно точно записал номер жилого дома на улице Байчи-Жилинского, в который вошел интересующий вас человек. Прошу вас, возьмите карандаш и запишите…

Волнуясь, я кое-как нацарапал адрес на полях газеты.

— Спасибо, господин Циммер. — Бросив трубку, я уставился на Козму.

— Илона Пайж немного подождет, — сказал я наконец. — Сейчас ты поедешь со мной.

— Что-нибудь случилось? — Мое возбуждение невольно передалось ему.

— Кажется, да. Если нам немного повезет…

Несколько минут спустя мы уже стояли перед подъездом указанного Циммером дома по улице Байчи-Жилинского.

— Кто проживает у вас на третьем этаже, квартира пять? — спросил я у консьержа.

— Одна старушка по фамилии Боллнерне со своим сыном.

— Чем занимается ее сын?

— Работает бухгалтером.

Мы торопливо поднялись по лестнице. Козма нажал кнопку звонка. Через окно, выходящее во двор, с балкона, опоясывающего здание, можно было видеть пожилую женщину, лежавшую в постели. Подле нее на стуле сидел человек, мужчина лет сорока. Ну и глаза у Циммера! Услышав звонок, мужчина встал, вышел из комнаты и открыл нам дверь.

— Милиция. Именем закона.

— Прошу. Что угодно?

— Мы хотели бы с вами побеседовать.

— Пожалуйста, проходите, — спокойно сказал Боллнер.

— Часа полтора назад вы заходили к одному ювелиру?

— Как, вам это уже известно? — На лице Боллнера отразилось изумление. — Да, я хотел продать перстень, принадлежащий моей матушке. Бедная мама тяжело больна, а на врачей и лекарства нужны деньги. Если желаете, я могу показать. Пожалуйста, вот этот перстень. Моя мать вернулась домой из Америки, где прожила шесть лет. Там она и приобрела это кольцо.

— И давно ваша матушка вернулась на родину?

— Два года назад.

— А вы?

— Я работаю в министерстве внешней торговли. Как еврей я был интернирован, вернулся в 1945 году.

— Извините, сударь, за причиненное беспокойство.

— О чем вы говорите! Если вам нужно еще что-нибудь…

— Спасибо, ничего не нужно. И вы спокойно можете продавать матушкин перстень кому хотите. Мы ищем другой, похожий на этот. Всего наилучшего.